Сампагита, крест и доллар

Раздавались земли весьма щедро: их было немало, кроме того, шел интенсивный процесс обезземеливания крестьянства. Нередко за заслуги выделяли «столько земли, сколько можно объехать за день». Многие богатейшие семьи на Филиппинах именно тогда и заложили основу своего богатства. С приходом американцев «священный принцип частной собственности», разумеется, не был поколеблен. Были выкуплены только земли монашеских орденов, прочие же владельцы получили подтверждение своих прав от новой колониальной администрации.

Взгляд на землю как на объект собственности был принесен на Филиппины четыреста лет назад. И все же эта идея плохо уживается с еще стойкими традиционными взглядами. «Кто пользуется землей, тому она и принадлежит» — так было в барангае, так это нередко воспринимается и теперь; как раньше каждый имел право осесть на незанятой земле, так и сейчас можно занять ее, нимало не заботясь о том, кто ею формально владеет (она «божья»). Если участок пустует, если на нем отсутствуют явные признаки принадлежности кому-либо (строение, ограда), то, по мнению филиппинцев, всякий может занять его. Здесь действует скорее «право первого флага», чем имеющие юридическую силу документы, которые мало что говорят. И хотя в стране принят гражданский кодекс, почти до запятой повторяющий европейские образцы, отношение филиппинцев к земельной собственности резко отличается от отношения американцев и европейцев.

Примеров тому больше чем достаточно. Все городские трущобы находятся на землях, принадлежащих либо муниципалитету, либо частным лицам. Требование освободить их и передать законному владельцу представляется совершенно необоснованным: раз человек занял неогражденный участок, значит, он может пользоваться им по праву, «по законам божьим и человеческим». Его вовсе не интересует, что где-то в муниципалитете лежат бумаги с печатями, удостоверяющие принадлежность земли другому лицу. Вот почему на окраинах Большой Манилы пустующие участки, как правило, обязательно огорожены: хозяева их отлично понимают, что участок без ограды будет быстро занят первым пришедшим и тогда нелегко доказать свои права. Суд, конечно, вынесет постановление в пользу законного владельца, но это не произведет особого впечатления. Бесконечная борьба с обитателями трущоб обычно не приносит успеха: посылаются бульдозеры, лачуги сносятся, но на их месте тотчас же вырастают новые, благо дело это несложное. Главное — вселиться в определенное время: если въедешь в новый дом в полнолуние, обеспечен достаток, если в новолуние — нищета. И соблюдение данного правила волнует филиппинца гораздо больше, чем мысли о законности занятия земли.

Несмотря на запрещение властей, торговцы устанавливают свои лотки и лавочки прямо на и без того узком тротуаре или на проезжей части улицы. Требование освободить место воспринимается как несправедливое («ведь здесь же никого до меня не было!»). Примечательно, что жители, которые в первую очередь испытывают неудобства, никогда не жалуются, ибо в душе каждый из них все еще признает «право первого флага». Другое дело, когда есть знак владения. Даже в переполненном автобусе в часы «пик» (его берут штурмом, влезают через двери и окна) оставленная на сиденье газета или носовой платок служат указанием на то, что место несвободно, и никто не проявляет недовольства.

Для новичка, вновь прибывшего в страну, такой подход к незанятому пространству становится очевидным при первой же поездке по Маниле. Никакие правила уличного движения не в силах его урегулировать. Ужасные транспортные пробки на улицах способны вывести из равновесия человека с самыми крепкими нервами. Рядность не соблюдается, обгон совершается «по желанию» — справа или слева, — лишь бы можно было втиснуться. Машины идут как угодно и, самое удивительное, могут остановиться где угодно, если шоферу вздумается поболтать с кем-нибудь. Возмущение не будет понято: «Ведь раз я стою на этом месте, значит, оно мое. Вам неудобно, но при чем здесь я?» Свободное место принадлежит тому, кто его занял, и занявший может находиться на нем столько, сколько захочет.

Подобное поведение и в филиппинской и в зарубежной печати часто трактуется как неуважение к закону, как свидетельство недисциплинированности жителей архипелага. На самом деле в этом, вероятно, проявляется несоответствие закона правосознанию филиппинца. С его точки зрения, такое поведение вполне оправданно и отнюдь не говорит о расхлябанности. Введенный испанцами институт частной собственности на землю и поныне трудно совмещается с традиционными взглядами: простой филиппинец все еще склонен смотреть на нее так же, как его предок в барангае, хотя, конечно, современный крестьянин знает, что такое купля-продажа земли, и прекрасно осведомлен о ее цене.