Читаем Самоцветный быт полностью

Самоцветный быт

Вечером в квартиру железнодорожника Карнаухова на ст. Н. постучали. Супруга Карнаухова, накинув пуховый платок, пошла открывать.

– Кто там?

– Это я, Дашенька, – ответил за дверью под всхлипывания дождя нежным голосом сам Карнаухов и внезапно заржал, как лошадь.

– Напился, ирод? – заговорила Дашенька, гремя болтом.

Луч света брызнул на лампочки, и в пелене дождя показалось растерянное и совершенно трезвое лицо Карнаухова, а рядом с ним из мрака вылезла лошадиная морда с бельмом на глазу. Супруга отшатнулась.

– Иди, иди, Саврасочка, – плаксивым голосом заговорил Карнаухов и потянул лошадь за повод. Лошадь, гремя копытами, влезла на крыльцо, а оттуда – в сени.

– Да ты?! – начала Дашенька и осталась с открытым ртом.

– Тпррр-у… Дашенька, ты не ругайся… Но… но… о, сволочь, – робко заговорил Карнаухов, – она ничего – лошадка смирная. Она тут в сенцах постоит!..

Тут Дашенька опомнилась:

– Как это так в сенцах? Кобыла в сенцах? Да ты очумел!!

– Дашенька, нельзя ее на дворе держать. Сарайчика ведь нету. Она животная нежная. Дождик ее смочит – пропадет кобылка.

– И чтоб ты с ней пропал! – воскликнула Дашенька. – Откуда ж ты на мою голову такую гадину привел? Ведь ты глянь, она хромая.

– И слепая, Дашенька, – добавил Карнаухов, – вишь, у ей бельмо, как блин.

– Да ты что ж, смеешься, – взревела Дашенька. – Сколько ты за нее заплатил? И на какого тебе лешего лошадь, несчастный!..

– Полтинник, Дашенька. Пятьдесят копеек всего.

– Полтинник? Да я б два фунта сахара купила…

– Дашенька, верь совести, на дамские ботинки целился. Тебе ж думал подарочек к рождению сделать.

– Какие ботинки, алкоголик?

– Я не алкоголик, Дашенька… Лотерея произошла. Я убежать хотел, а начальник депо поймал. Здравствуй, говорит, Карнаухов, разыгрываю я, говорит, Карнаухов, интересные билеты в лотерею – бери билеты. Я говорю – не хочу. А он отвечает таким голосом: а, не хочешь! Ну, как хочешь… Давно я замечаю, что ты, Карнаухов, меня не любишь. Ну, ладно… Вижу, не возьмешь – беда. Ну, говорю, позвольте билетик. А он уверяет – у тебя, говорит, счастливая натура, обязательно ты выиграешь или дамские ботинки 36, или музыкальный ящик, играющий 19 пьес. Стали таскать билеты, всем пустые, а мне № 98 – хлоп – кобыла! Публика хохочет, я убежать хотел, а начальник депо говорит: нет, стой! Это не по закону. Выиграл, так забирай. А куда я ее дену? Стал дарить – никто не берет, публика хохочет.

– Вон! – рявкнула Дашенька. – Вон вместе с кобылой, и чтоб духу твоего не пахло дома!

– Даш…

– Вон! – повторила Дашенька и распахнула двери.

– Ну, – тпррруу. Дашенька, ты послушай… Иди, иди, стерва…

Кобыла загрохотала копытами. Лампа последний раз сверкнула в дождевые полосы, а затем завеса тумана съела счастливца с его выигрышем.

Сквозь шум дождя глухо донеслось:

– Но-но… Чтоб ты издохла.

1924

<p>«Ревизор» с вышибанием</p><p><emphasis>Новая постановка</emphasis></p>

У нас в клубе член правления за шиворот ухватил члена клуба и выбросил его из фойе.

Письмо рабкора с одной из станций Донецкой ж. д.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Городничий.

Земляника – попечитель богоугодных заведений.

Ляпкин-Тяпкин – судья.

Хлопов – смотритель училищ.

Член правления клуба.

Член клуба.

Суфлер.

Публика.

Голоса.

Сцена представляет клуб при станции Н. Донецких железных дорог.Занавес закрыт.

Публика. Вре-мя. Времечко!

Топает ногами, гаснет свет, за сценой слышны глухие голоса безбилетных, сражающихся с контролером. Занавес открывается. На освещенной сцене комната в доме городничего.

Голос (с галереи). Ти-ша!

Городничий. Я пригласил вас, господа…

Суфлер (из будки сиплым шепотом). С тем, чтоб сообщить вам пренеприятное известие.

Городничий. С тем, чтоб сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор!

Ляпкин-Тяпкин. Как ревизор?

Земляника. Как ревизор?

Суфлер. Мур-мур-мур…

Городничий. Ревизор из Петербурга. Инкогнито и еще с секретным предписанием.

Ляпкин-Тяпкин. Вот те на!

Земляника. Вот не было заботы, так подай!

Хлопов. Господи боже, еще и с секретным предписанием.

Городничий. Я как будто предчувство…