Самир 2. Изо льда в пламя

— Ладно. Ладно, блядь! — пинает ногой стул, и тот с грохотом отлетает в стену. — Иди в спальню и жди меня там. Я скоро приеду. Всё! Иди! — рывком поднимает меня, толкает, и я, ударившись спиной о стену, тихо всхлипываю.

— Хорошо… Как скажешь. Только не злись.

Наблюдаю за тем, как он уходит, слышу хлопок входной двери и бегу следом. Выглядываю в окно, жду, пока за его машиной закроются ворота, и выскакиваю на улицу. Вдыхаю полной грудью, проглатываю слёзы и сажусь на пороге.

— Не могу больше… Не могу. Мне так сложно, Самир. Так сложно. Если бы я тогда знала… Если бы только знала. Я бы ни за что не уехала с ним, не скрыла бы, что Лиза твоя. Я бы…

— Добрый вечер, Светлана, — из темноты прозвучал чей-то голос, и я вскочила на ноги, вскрикнув. — Не стоит пугаться, я не причиню вам вреда. Я пришёл, чтобы помочь.

— Кто… Кто вы? — проговорила негромко, делая шаг вперёд. Я так давно не слышала русской речи от посторонних, что уже начало казаться, будто больше не услышу.

— Не привлекайте внимание. Сядьте, как сидели до моего прихода. Я не могу выйти на свет, иначе попаду под прицел камер.

— Кто вы? — повторяю, оглядываясь по сторонам. Странно, но меня пугает не таинственный незнакомец, а вероятность того, что Денис вернётся домой и увидит меня на улице.

— Меня зовут Альберт. И меня послал за вами Самир Камалович. А теперь присядьте и послушайте меня.

Что-то громко врезается в перепонки, и на несколько минут я просто глохну. Медленно опускаюсь на порог, только не потому, что так сказал незнакомец, а потому что ноги становятся ватными.

***

— Ты точно всё решила? Может, ещё передумаешь? — голос Лазарева вибрирует напряжением, и оно передаётся мне также.

— Не передумаю, Захар. Хочу уехать прямо сегодня. Я устала.

Он останавливается, берёт меня за плечи и разворачивает к себе. Хочу оттолкнуть его руки, но, стиснув зубы, всё-таки сдерживаюсь.

— Послушай меня, Насть. Я знаю, что тебе тяжело. Знаю, что ты сейчас хочешь сбежать от всего этого. Но ты села на этот трон и теперь не можешь…

— Я всё могу! Я здесь хозяйка! А значит могу! Всё, разговор закончен! Отпусти меня, — повела плечами, избавляясь от прикосновений, потому что они больше не дарят чувство безопасности и комфорта. Теперь, когда он вот так смотрит на меня, я всё время вспоминаю тот поцелуй.

— Настя…

— Пойдём в офис. Я больше не хочу этих разговоров. Извини.

Позорно сбегаю. Потому что не хочу смотреть на него. Мне кажется, что каждый мой взгляд, брошенный на него, — предательство Самира и его памяти. Не могу. Не могу представить себя с кем-то другим. Мне от этого воздуха не хватает. Я задыхаюсь.

Евгений Павлович ещё полчаса пытается отговорить меня, но я молча подписываю необходимые бумаги и ухожу, захлопнув за собой дверь уже не моего кабинета.

— На свободу, Настя. На свободу.

Однако я сильно ошиблась… Мой ад только начался.

ГЛАВА 10

— Доброе утро, Николай, — здороваюсь с охранником, тот кивает мне в ответ. — Я звонила Захару, но он недоступен, не знаешь, где он?

Мужчина пожимает плечами и открывает передо мной дверь автомобиля. Какой-то он сегодня молчаливый.

— Странно, — сажусь в машину и снова набираю номер Лазарева. За всё время, что я его знаю, телефон Захара всегда был доступен, как и сам Захар. В любое время дня и ночи.

В душу закрадывается тревога. Это же не связано с тем, что я подписала доверенность на его имя? Но тут же отметаю все сомнения. Захар не такой. Он добрый, хороший человек. Сколько раз он поддерживал меня и утирал слёзы. Сколько раз держал мою руку в своей, когда я падала в пропасть. А ведь за это ему никто не платил. А что, если с ним что-то случилось? Такое ведь возможно. Елисеев всё ещё не найден.

— Ладно. Может, просто занят. Поехали в салон красоты.

Охранник кивает, заводит мотор и плавно трогается с места. Откидываюсь на подголовник и закрываю глаза. Мне хочется плакать. Выть хочется. Всё время. Каждый день, час, минуту.

Но я упрямо иду вперёд, продираюсь сквозь истерики маленькой, несчастной Насти, которая бьётся в моём сердце и кричит так громко, что заглушает все остальные мысли. Я пытаюсь выжить, выбраться из этой ямы, но не вижу смысла. Лишь маленькая, совсем крохотная надежда не даёт опустить руки и поплыть по течению. Надежда, что однажды я проснусь, и всё будет, как прежде.

Мы выезжаем на главную дорогу, но я замечаю, что едем не в ту сторону. Вопросительно смотрю на водителя, а тот бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. На мою реакцию смотрит. То бишь, он не ошибся, не случайно выехал не на ту полосу.

— Николай? В чём дело?

Он не отвечает. Снова возвращает свой взгляд на дорогу и набирает скорость. А я отчётливо понимаю, что сейчас происходит что-то очень плохое.

— Куда мы едем? — спрашиваю бесцветным тоном, прижимаю руку к груди в попытке удержать испуганное сердце. — Слышишь меня? Отвечай же! Куда везёшь?

Истерить и выпрыгивать на ходу из машины не имело смысла, поэтому я вжимаюсь в спинку сидения и молча жду. Удивляюсь, когда подъезжаем к главному входу в офис и оторопело смотрю на Николая.