Сальватор. Том 2

Граф Рапт собирался было заметить достойному фармацевту, что его цитата неточна в отношении автора, если даже она точна в отношении стиха. Но он подумал, что не время затевать литературную полемику, и промолчал.

– Я не умею играть словами, – продолжал аптекарь. – Я лишь получил образование, необходимое для приличного содержания своей семьи, и не претендую на то, чтобы выражаться как академик. Но я возвращаюсь к вашему циркуляру и повторяю:

мы с вами единомышленники, если только я правильно его понял.

Эти слова, произнесенные довольно резко, обескуражили кандидата; он подумал, что избиратель может слишком далеко его завести, и поспешил остановить его такими лицемерными речами:

– Честные люди всегда поймут друг друга, господин Луи Рено.

– Раз мы договорились, – отвечал тот. – Я могу вам рассказать, что происходит.

– Говорите, сударь.

– В доме, где я жил до того, как уступил его племяннику, – и я говорю вам об этом со знанием дела, потому что дом этот мой, – жил до недавнего времени бедный старый школьный учитель, то есть первоначально и не учитель даже, а музыкант.

– Ну не важно.

– Да, не важно! Звали его Мюллер, и он почти бесплатно занимался с двадцатью ребятишками. На этом благородном и трудном посту его заменил настоящий учитель по имени Жюстен; он уехал за границу в результате не дурных поступков, но семейных происшествий. Достойный господин Мюллер пользовался уважением всего квартала. Но черные люди из Монружа часто проходили мимо школы, они не могли без грусти или ненависти видеть детей, воспитывавшихся не ими. И вот однажды утром к бедному учителю явились незнакомые люди и сказали, что ему необходимо срочно убраться вместе с детьми и с семьей учителя, которого он замещал. Вот уже две недели братья-игнорантены захватили школу. Вы же понимаете, что там должно твориться хотя бы только в нравственном отношении, не так ли?

– Признаться, я не очень понимаю, – смущенно произнес г-н Рапт.

Посетитель подошел к графу и подмигнул:

– Вы же знаете новую песню Беранже?

– Я должен ее знать, – сказал г-н Рапт, – но нужно мне простить, если не знаю: меня два с половиной месяца не было во Франции, я ездил ко двору царя.

– Ах, если бы господин де Вольтер был жив, великий философ не сказал бы, как во времена Екатерины Второй:

С севера идет к нам свет.

– Господин Луи Рено, – теряя терпение, молвил граф, – умоляю вас, вернемся к…

– …к новой песне Беранже! Вы хотите, чтобы я вам спел ее, ваше сиятельство? С удовольствием!

И фармацевт затянул:

Эй, черные люди! Откуда идете?

Мы выходим из недр земных

– Да нет, – оборвал его граф. – Вернемся к вашему господину Мюллеру. Вы требуете для него возмещения ущерба?

– Существуют различные права, – отозвался фармацевт. – Но я хочу говорить не только о нем: я обращаюсь к вам, чтобы исправить несправедливость, которая коснулась и вас, как я вижу. Нет, я хочу поговорить о торговле моего племянника.

– Заметьте, уважаемый господин Рено, что я все время только к этому вопросу и пытаюсь изо всех сил вас вернуть.

– С одной стороны, торговля моего племянника терпит убытки, потому что братья-игнорантены заставляют детей петь целый день, и завсегдатаи аптеки разбегаются, едва заслышат эти вопли.

– Я обещаю найти способ перевести школу в другое место, господин Рено.

– Погодите, – остановил его аптекарь. – Ведь это не все.

С одной стороны, у этих братьев есть сестры; монашенки торгуют дешевыми лекарствами, которые они делают сами, настоящим дурманом! И бывают такие дни, когда в аптеку не заходит никто, даже кошка! А мой племянник, которому осталось сделать мне три выплаты, готов уже закрыть лавочку, если вы не найдете, как помочь этому горю, в котором повинны как сестры, так и братья!

– Как?! – вскричал г-н Рапт с оскорбленным видом, видя, что он никогда не кончит с путаником-аптекарем, если не будет ему поддакивать. – Сестры-игнорантенки позволяют себе торговать медикаментами в ущерб честнейшим фармацевтам Парижа?!

– Да, сударь, – подтвердил Луи Рено, взволнованный глубоким интересом, который граф Рапт проявлял к его делу. – Да, сударь, они имеют эту наглость, церковные крысы!

– Невероятно! – вскричал граф Рапт, уронив голову на грудь, а руки – на колени. – В какое время мы живем, Боже мой, Боже!

Он с сомнением прибавил:

– И вы могли бы представить мне доказательство своих заявлений, дорогой господин Рено?

– Вот оно! – отвечал аптекарь, вынимая из кармана сложенный вчетверо листок. – Это петиция, подписанная двенадцатью самыми уважаемыми врачами округа.

– Вот что меня по-настоящему возмущает! – заметил г-н Рапт. – Подайте-ка мне этот документ, дорогой господин Рено:

я дам вам за него отчет. Мы наведем в этом деле порядок, клянусь вам, или я запятнаю свое честное имя.

– Правильно мне говорили, что я могу на вас положиться! – вскричал фармацевт, тронутый результатом своего визита.

– О! Когда я вижу несправедливость, я беспощаден! – ответствовал граф, поднимаясь и выпроваживая своего избирателя. – Скоро я дам вам знать, и вы увидите, умею ли я выполнять обещания!