Сальватор. Том 2

– Погодите, монсеньор, – молвил он, с трудом сдерживая смех, – я вам обещал тайну, а напомнил о сущей безделице. Вы желаете стать архиепископом, я пишу к его святейшеству, мы ожидаем ответа. Ничего необычного в этом нет. Но вот вам тайна, и я всецело и полностью полагаюсь на вас, ваше преосвященство, открывая ее вам, потому что это государственная тайна.

– Что вы хотите мне сообщить? – воскликнул епископ, возможно проявив при этом излишнюю суетливость, так как дипломат усмехнулся.

– Пока маркиза де Латурнель находится при вас, – продолжал граф, – врач монсеньора де Келена находится при мне.

Епископ широко раскрыл глаза, словно хотел воочию убедиться: тот, кто сообщал ему о визите личного доктора архиепископа, был добрым вестником.

Граф Рапт сделал вид, что не замечает, с каким напряженным вниманием монсеньор Колетти следит за его словами, и продолжал:

– Врач монсеньора, обычно очень жизнерадостный, как и его собратья, у которых хватает разума весело принимать то, чему они не в силах помешать, показался мне не на шутку огорченным, и я был вынужден спросить, что послужило причиной его скорби.

– Что же было с доктором? – спросил епископ, притворяясь взволнованным. – Я не имею чести быть его другом, но знаю его достаточно близко, чтобы проявлять к нему интерес, не говоря уж о том, что он – достойный уважения католик, так как ему покровительствуют наши преподобные отцы Монружа!

– Причину его печали понять несложно, – ответил г-н Рапт, – и вы поймете ее лучше, чем кто бы то ни было, ваше преосвященство, когда я вам скажу, что наш прелат болен.

– Монсеньор болен? – вскричал аббат с ужасом, прекрасно разыгранным перед любым другим человеком, но только не перед актером по имени граф Рапт.

– Да, – ответил тот.

– Опасно? – пристально глядя на собеседника, продолжал епископ.

В этом взгляде были целая речь и немой вопрос, выразительный и настойчивый. Этот взгляд означал: «Я вас понимаю, вы мне предлагаете место архиепископа Парижского в обмен на молчание. Мы друг друга понимаем. Но не обманывайте меня, не пытайтесь меня провести, или горе вам!

Можете быть уверены: я все силы приложу к тому, чтобы вас свалить».

Вот что означал этот взгляд, а может, и нечто большее.

Граф Рапт правильно его понял и ответил утвердительно.

Епископ продолжал:

– Вы полагаете, болезнь довольно опасна и мы будем иметь несчастье потерять этого святого человека?

Слово «несчастье» означало «надежду».

– Доктор был обеспокоен, – взволнованно проговорил г-н Рапт.

– Очень обеспокоен? – в том же тоне переспросил монсеньор Колетти.

– Да, очень!

– У медицины много возможностей, и можно надеяться, что этот святой человек поправится.

– Святой человек – удачное словцо, монсеньор.

– Незаменимый человек!

– Или, во всяком случае, заменить его было бы непросто.

– Кто мог бы его заменить? – со скорбным видом спросил епископ.

– Тот, кто, заручившись доверием его величества, был бы, кроме того, представлен королю как достойный преемник прелата, – сказал граф.

– И такой человек существует? – скромно проговорил епископ.

– Да, существует, – подтвердил будущий депутат.

– И вы его знаете, ваше сиятельство?

– Да, знаю, – подтвердил г-н Рапт.

С этими словами дипломат многозначительно посмотрел на епископа. Монсеньор Колетти понял, что выбор зависит от него самого, и, смиренно опустив голову, сказал:

– Я его не знаю.

– В таком случае, ваше преосвященство, позвольте вам его представить, – продолжал г-н Рапт.

Епископ вздрогнул.

– Это же вы, монсеньор!

– Я?! – вскричал епископ. – Я, недостойный? Я? Я?

Он повторял это «я», притворяясь удивленным.

– Вы, ваше преосвященство, – сказал граф. – Ваше назначение зависит от меня, как зависит оно от того, стану ли я министром.

Епископ едва не лишился чувств от удовольствия.

– Как?! – пролепетал он.

Будущий депутат не дал ему продолжать.

– Вы меня поняли, ваше преосвященство, – молвил он. – Я вам предлагаю архиепископство в обмен на ваше молчание.

Я думаю, наши тайны стоят одна другой.

– Значит, – сказал епископ, озираясь, – вы торжественно обещаете, что при случае сочтете меня достойным места архиепископа Парижского?

– Да, – сказал г-н Рапт.

– И если подходящий случай представится, вы не откажетесь от своего слова?

– Мы же оба знаем цену клятвам! – с улыбкой заметил граф.

– Конечно, конечно! – кивнул епископ. – Порядочные люди всегда сумеют договориться… Итак, – прибавил он, – если я попрошу, вы подтвердите это обещание?

– Разумеется, ваше преосвященство.

– Даже письменно? – с сомнением спросил епископ.

– Даже письменно! – повторил граф.

– Ну что ж!.. – обронил епископ, поворачиваясь к столу, на котором были приготовлены бумага, перо, чернила и, как принято говорить в театре, все, что было нужно для письма.

Это «ну что ж» было настолько выразительно, что граф Рапт, не дожидаясь объяснений, подошел к столу и письменно подтвердил свое обещание.

Граф протянул ему бумагу. Епископ ее принял, прочел, пересыпал, сложил и убрал в ящик. Он посмотрел на графа Рапта с улыбкой, секрет которой ему передали его предок Мефистофель или его собрат епископ Отенский.