Сальватор

– Вы меня знаете, господа, – продолжал господин де Моранд со своей привычной улыбкой. – Я – человек серьезный, привыкший уважать принятые правила поведения. Поэтому вы никак не можете заподозрить меня в том, что у меня есть какие-либо намерения задеть честь вашего друга.

Молодые люди кивнули в знак согласия.

– Поэтому, – продолжил господин де Моранд, – я прошу вас оказать мне одну любезность.

– Какую же?

– Ответьте на мои вопросы честно и откровенно.

– Мы постараемся, мсье, – произнес Петрюс и тоже улыбнулся.

– Вы сейчас направляетесь к господину де Вальженезу, не так ли?

– Да, мсье, – ответили молодые люди со все возрастающим удивлением.

– Вы идете к нему затем, чтобы обговорить с ним или с его секундантами условия предстоящей дуэли?

– Мсье…

– О! Можете отвечать прямо. Я ведь министр финансов, а не префект полиции. Так речь пойдет о дуэли?

– Да, мсье.

– О дуэли, причины которой вам неизвестны?

Задав этот вопрос, господин де Моранд внимательно посмотрел на молодых людей.

– Так и есть, мсье, – ответили они.

– Да, – прошептал господин де Моранд с улыбкой. – Я знал, что господин Жан Робер настоящий джентльмен.

Увидев вопрос во взглядах Петрюса и Людовика, он добавил:

– Так вот, скажу я вам, что мне-то причина дуэли прекрасно известна. И мне надо сказать господину Жану Роберу, с которым я буду иметь честь увидеться через час, нечто такое, что, возможно, заставит его изменить свое намерение.

– Не думаю, мсье. Наш друг, как нам кажется, принял решение и не отступится от него.

– Не могли бы вы оказать мне услугу, господа?

– С превеликим удовольствием, – в один голос ответили молодые люди.

– Не ходите к господину де Вальженезу до тех пор, пока я не увижусь с господином Жаном Робером. Подождите, когда он после встречи со мной не переговорит с вами.

– Мсье, это настолько противоречит тому, что попросил нас сделать наш друг, что мы, честно говоря, не знаем…

– Это все займет не более двух часов.

– Иногда два часа могут иметь очень большое значение… Они дают инициативу.

– Уверяю вас, господа, что ваш друг не будет на вас сердиться. Напротив, он будет признателен вам за эту задержку.

– Вы уверены в этом?

– Даю вам слово чести.

Молодые люди переглянулись.

Затем Петрюс сказал:

– А почему бы вам, мсье, не подняться сейчас же к Жану Роберу и не поговорить?

Господин де Моранд достал свои часы.

– Потому что сейчас уже без десяти минут девять, а ровно в девять я должен быть в Тюильри. Я еще не так давно стал министром, чтобы заставлять короля ждать.

– Тогда позвольте нам вернуться и предупредить нашего друга об этих изменениях?

– Нет, господа, умоляю вас не делать этого. Намерения господина Жана Робера должны измениться только после нашего с ним разговора. Но прошу вас быть у него в одиннадцать часов.

– Однако… – произнес Людовик.

– Предположим, – сказал господин де Моранд, – что господина де Вальженеза вы не застали дома. Ваш друг ведь не станет винить в этой задержке вас?

– Друг мой, – сказал Петрюс, – если такой человек, как господин де Моранд, говорит нам, что не допустит нашего позора, мы можем, как мне лично по крайней мере кажется, вполне положиться на его слово.

Затем он поклонился банкиру-министру.

– В одиннадцать часов мы будем у нашего друга, мсье, – добавил он. – А до того времени мы не станем предпринимать ничего, что может помешать вашим намерениям.

И, снова поклонившись, молодые люди показали господину де Моранду, что не намерены долго стоять посреди улицы.

Господин де Моранд быстро сел в карету и велел поскорее доставить его в Тюильри.

А молодые люди вошли в кафе «Демаре» и заказали себе завтрак, стараясь с пользой провести свободное время, которое выдалось у них из-за господина де Моранда.

А тем временем слуга Жана Робера вручил хозяину визитную карточку министра, не забыв, конечно же, добавить, что министр после того, как увидится с королем, заедет к поэту.

Жан Робер заставил слугу дважды повторить то, что ему было велено передать, потом взял визитную карточку, прочел ее и невольно нахмурил брови. Не потому что он испугался этого визита: наш молодой друг шпагой владел ничуть не хуже, чем пером, а потому что его беспокоила неизвестность.

Зачем мог приезжать к нему в восемь часов утра господин де Моранд? Ведь хотя в это время банкиры и министры уже на ногах, поэты обычно спят!

К счастью, ждать долго ему не пришлось. Поскольку ровно в десять раздался звонок в дверь, а спустя две секунды слуга ввел в комнату господина де Моранда.

Жан Робер встал.

– Прошу вас простить меня, мсье, – сказал он. – Вы оказали мне честь своим посещением в половине девятого утра…

– А вы не смогли принять меня, мсье, – ответил господин де Моранд. – Что ж, в этом нет ничего удивительного: вы были заняты беседой с господином Людовиком и господином Петрюсом. У нас, людей, работающих с финансами, есть поговорка: «Дело прежде удовольствий». Вы отсрочили удовольствие, которое доставляет мне встреча с вами, мсье, а удовольствие от этого не стало меньшим.