Сальватор

И все же господин Рапт по возвращении от монсеньора Колетти был далек от этих мыслей. Он жаждал заменить господина де Виллеля и действовал точно так же, как действовал бы на его месте сам господин де Виллель. То есть работал только на себя, в своих личных целях. Вначале он хотел стать депутатом, затем министром. А для этого он не отступал ни перед каким препятствием. Следует сказать, что он с таким презрением смотрел на возникавшие на его пути препятствия, что от него не требовалось больших усилий на то, чтобы их смести.

Вернувшись к себе, он по служебной лестнице поднялся в кабинет.

Госпожи де Латурнель там уже не было. В кабинете находился один Бордье.

– Вы вовремя вернулись, господин граф, – сказал секретарь. – Я жду вас с большим нетерпением.

– Что еще, Бордье? – спросил депутат, бросив шляпу на стол и упав в кресло.

– Мы еще не закончили со всеми избирателями, – ответил Бордье.

– Как так?

– Я выпроводил всех, за исключением одного человека, который никак не желает уходить.

– Он важная птица?

– Как только может быть буржуа. У него сотня голосов.

– Как его зовут?

– Бревер.

– И что он делает, этот Бревер?

– Пиво.

– Так вот почему его зовут Кромвелем в его квартале?

– Да, господин граф.

– Фу! – произнес господин Рапт с явным отвращением. – И что же нужно этому торговцу пивом?

– Я точно не знаю, чего он хочет. Зато знаю, чего он не хочет: он не хочет уходить.

– Так что же он просит?

– Он просит, чтобы вы его приняли. Он говорит, что пока с вами не увидится, из дома не уйдет. Пусть даже ему придется прождать здесь всю ночь.

– Вы говорите, что у него в кармане сотня голосов?

– Сотня как минимум, господин граф.

– Значит, его надо принять?

– Полагаю, что вам от этого не уйти, господин граф.

– Что ж, мы его сейчас примем, – сказал будущий депутат с видом мученика. – Но прежде позвоните Батисту: я с утра ничего не ел и умираю с голода.

Секретарь вызвал звонком Батиста. Слуга вошел в кабинет.

– Принесите мне бульон и корочку хлеба, – сказал граф Рапт. – А когда пойдете на кухню, пригласите сюда того господина, который ждет в приемной.

Затем, повернувшись к секретарю, спросил:

– У вас точные данные на этого человека?

– Почти что самые точные, – сказал секретарь и прочел то, что было написано на листке бумаги:

«Бревер, пивовар, человек честный, открытый. Друг аптекаря Рено. Крестьянский сын, сколотивший состояние в результате тридцати пяти лет упорного труда. Не любит, чтобы его хвалили, раздражается от излишней любезности, доверяет только своим, недоверчив ко всем чужим. Очень уважаем в квартале. Сто голосов».

– Хорошо! – сказал граф Рапт. – Это не потребует слишком много времени. Мы с ним закончим очень быстро.

Слуга объявил:

– Господин Бревер.

В кабинет вошел человек лет пятидесяти с небольшим, высокого роста и с добродушным лицом.

– Мсье, – сказал вновь прибывший и поклонился, – простите незнакомого вам человека за то, что он так настаивал на встрече с вами.

– Мсье Бревер! – ответил депутат, внимательно вглядываясь в лицо посетителя, словно стараясь в его чертах отыскать линию поведения, которой ему следует придерживаться. – Мсье Бревер, вы для меня не такой уж незнакомец, если разобраться. Ведь я знаю имена моих врагов (а вы из их числа) точно так же хорошо, как и имена моих друзей.

– Да, действительно, мсье, я далек от того, чтобы быть вашим другом. Но я так же далек и от того, чтобы быть вашим врагом. Я выступил против вашей кандидатуры и, возможно, и дальше буду против нее. Но не потому, что имею что-то против вас лично. Просто я тем самым протестую против системы (системы, на мой взгляд, ужасной), которую вы представляете. Кроме этих партийных взглядов, я отдаю должное, мсье, вашему великому таланту.

– Вы мне льстите, мсье, – с наигранной застенчивостью произнес граф Рапт.

– Я никогда и никому не льщу, мсье, – сердито ответил пивовар. – Я никогда не льщу и не люблю, чтобы льстили мне… Но мне кажется, что настала пора изложить вам цель моего визита, если позволите.

– Говорите, мсье Бревер.

– Мсье, я вчера прочел в моей газете, к моему огромному удивлению, поскольку «Конститюсьоннель» не является органом правительства, предвыборную программу, под которой стояло ваше имя. Это действительно написано вами?

– Вы в этом сомневаетесь, мсье? – воскликнул граф Рапт.

– Я буду сомневаться в этом до тех пор, пока вы лично не подтвердите мне это, – холодно ответил избиратель.

– Что ж, мсье, – сказал граф, – я подтверждаю это.

– Я посчитал, – продолжал пивовар, – что этот манифест настолько патриотичен, настолько отвечает устремлениям либеральной партии, членом которой я являюсь, настолько совпадает с теми взглядами, ради которых я жил и за которые готов умереть, что этот манифест меня глубоко тронул и то мнение, которое было у меня до сих пор относительно вас, сильно изменилось.

– Мсье!.. – скромно прервал его будущий депутат.

– Да, мсье, – подтвердил избиратель. – И я многое отдал бы, после того, как прочел эти строки, за то, чтобы пожать руку человеку, который написал этот манифест.