Сальватор

– Спокойно! – сказал Эрбель. – Он одолжил его нам точно так же, как мы одолжили королю Георгу остров Джерси. То есть вопреки своей воле.

– О! Это совсем другое дело, – сказал Берто. – Так ты не только бежал, но и привел с собой пленного! Это на тебя похоже! Какой великолепный моряк! Какой красивый шлюп! Честное слово, за него запросто можно выручить двадцать пять тысяч ливров: каждому по пять тысяч!

– Питкаерн вовсе не пленник, – сказал Эрбель.

– Как это не пленник?

– Очень просто. И его шлюп мы продавать не будем.

– Почему?

– Потому что он попал в ловушку. Потому что он говорит по-бретонски и у него доброе сердце. По этим двум причинам мы должны отнестись к нему, как к соотечественнику.

Затем, сделав англичанину знак приблизиться, сказал на нижнебретонском диалекте:

– Иди-ка сюда, Питкаерн.

Питкаерну ничего не оставалось делать, как подчиниться. И он медленно и неохотно подошел, словно бульдог, которого подозвал хозяин.

– А теперь, – сказал Эрбель, – подойдите ко мне все, кто говорит на нижнебретонском наречии.

Их обступила довольно многочисленная толпа.

– Друзья мои, – сказал Эрбель, представляя им Питкаерна. – Это наш соотечественник, которого надо сегодня хорошенько накормить ужином, поскольку завтра утром он возвращается в Англию.

– Браво! – воскликнули все моряки, протягивая Питкаерну руки.

Питкаерн ничего не понимал. Ему казалось, что он находится где-то в княжестве Уэльс, в незнакомом ему городке.

Все вокруг говорили по-уэльски.

Эрбель объяснил ему все, что произошло, и сказал, что он решил сделать с ним и с его шлюпом.

Бедняга не верил своим ушам.

Не станем описывать вам ужин, почетными гостями которого стали пятеро беглецов и славный Питкаерн. Весь вечер они провели за столом, всю ночь проплясали.

А наутро все гости, плясуны и плясуньи проводили Питкаерна до его «Прекрасной Софии», на борт которой было загружено множество всякой всячины. Затем ему помогли поднять паруса и убрать якорь. После чего, поскольку ветер был попутным, корабль торжественно покинул порт под крики: «Да здравствуют бретонцы! Да здравствуют уэльсцы!»

А поскольку погода в этот и в следующий дни была хорошей, есть все основания надеяться на то, что славный Питкаерн и его «Прекрасная София» благополучно достигли берегов Англии и что рассказ об этом приключении до сих пор вызывает удивление жителей города Пембрука.

Глава LIX «Прекрасная Тереза»

Понятно, что те события, о которых мы только что вам рассказали, увеличенные бретонской поэзией и приукрашенные парижским юмором, утвердили за Пьером Эрбелем репутацию человека храброго и осторожного, что немедленно выдвинуло его в первый ряд из числа его товарищей, которые и сами были тем более признательны судьбе за то, что оказались его товарищами. И уж ни для кого не было секретом, что он принадлежал к одной из самых древних семей не только Бретании, но и всей Франции.

В течение тех нескольких дней мира, которые последовали за признанием Англией независимости Соединенных Штатов Америки, Пьер Эрбель, чтобы не терять понапрасну время, успел поплавать старшим помощником и капитаном на торговых судах. Он один раз сплавал в Мексиканский залив, два раза в Индию, раз на Цейлон и раз в Калькутту.

Результатом этого явилось то, что, когда в 1794—1795 годах война возобновилась с новой силой, Пьер Эрбель прибыл в Париж для того, чтобы добиться у Конвента диплома капитана, который и был ему предоставлен без всяких проволочек с учетом его прежних заслуг.

Больше того: поскольку всем были известны его честность и чисто французская ненависть к англичанам, ему разрешили снарядить по своему усмотрению какой-нибудь корвет или бриг. А для этого ему был предоставлен кредит в пятьсот тысяч франков и дано указание начальнику Арсенала города Бреста выдать капитану Пьеру Эрбелю любое оружие, которое тот себе выберет для вооружения корабля.

В то время на верфи Сен-Мало строился великолепный бриг водоизмещением в пятьсот или шестьсот тонн, за постройкой которого капитан Эрбель следил с возрастающим интересом, размышляя про себя:

– Человек, в руках которого будет это судно с экипажем в двенадцать человек в мирное время для того, чтобы торговать кошенилью и индиго, и в сто пятьдесят человек в военное время для того, чтобы охотиться за англичанами, сможет поплевывать на самого короля Франции.

Когда же Пьер Эрбель получил диплом, кредит в пятьсот тысяч франков и разрешение снаряжать корабль на рейде Бреста, он стал еще чаще прогуливаться вокруг верфи, на которой, подобно морскому цветку, распускался корабль под названием «Прекрасная Тереза».

Ибо он дал этому очаровательному бригу имя любимой девушки.

Покупка брига не заняла много времени: капитан купил его у корабелов от имени правительства и смог, следовательно, лично руководить его достройкой. То есть установкой мачт и оснастки.

Ни один отец никогда не наряжал так свою единственную дочку для первого причастия, как снаряжал свой бриг Пьер Эрбель.