Салават Юлаев

Когда войско выстроилось в порядке, снова все тронулись вперёд, и теперь уже в голове Салавата роились не мечты только. «Теперь мы пойдём на Оренбурх мимо генерала Кара. Быть бою! — думал он и старался представить себе, каков будет этот бой. — Только бы не предал Давлетев, не изменили мещеряки, — думал он. — Как быть?» И он решил приставить к Давлетеву верных людей, чтобы следили. Он поманил к себе юношу тептяря. «Держись поблизости от своего старшины», — шепнул ему.

Салават ехал с этими мыслями лёгкой рысью, иногда прислушивался к цокоту копыт за своей спиной и радостно ощущал, что он начальник целой тысячи всадников, что сотни бывалых в боях бородатых воинов судьба отдала ему в подчинение.

Сколько времени прошло, Салават не знал. Справа мелькнули воды какой-то речки. Салават припустил коня к переправе, но взглянул вперёд и тут же сдержал поводья. Послушные его движению, как словам, сотни всадников взмахнули нагайками и также сдержали коней.

Навстречу им показался отряд всадников в высоких бараньих шапках.

— Свои! — шепнул Салавату Семка.

— Стой, сто-ой! — скомандовал Салават.

— Сто-ой! — повторили сотники, и вся тысяча всадников остановилась.

Салават обернулся к отряду.

— Это казаки. Это войска царя Петра Пугача! — сказал он, и в голосе его дрожала тревога. Он и рад был тому, что всё решалось само, что не надо было рисковать головой, что не надо было бежать от генерала Кара и трепетать перед изменой Давлетева.

— Поезжай к ним вперёд, Салават, говори за нас! — крикнул Кинзя.

— Поезжай, говори! — подхватили башкиры.

— И Давлетев пусть едет со мной! — ответил Салават.

— Не надо Давлетева! Говори за всех! — шумно возразили из толпы.

— Пусть едет Давлетев вместе со мной! — упорно повторил Салават.

— Пусть, пусть едет! — поддержали друзья Давлетева из толпы тептярей.

Старшина Давлетев, покручивая ус, выехал вперёд.

— Я привык говорить с начальством, со мной не бойся.

Салават засмеялся:

— Ладно, с тобой я как в крепости!

Казаки тоже остановились. Навстречу Салавату выехали двое всадников. Салават наклонился с седла, поднял полу чекменя, вынул кинжал, обрезав белую подкладку, вздел её на пику — в знак мира. Давлетев важно ехал рядом с Салаватом, а по другую сторону — довольный, сияющий Семка.

— Что за люди? Куда идёте? — спросили, подъехав, казаки.

— Башкиры и тептяри разных дорог, разных юртов, едем к царю Петру, — ответил Салават. — Вот бакет от русского командира в Биккулову к генералу Кару — его царю даём.

— А какие у вас помыслы, кто вас знает! — недоверчиво сказал казак, беря пакет.

— На службу пойдём ведь! — не поняв как следует, но догадавшись о смысле его замечания, ответил Салават. — Все хочем служить государскую службу, окроме того старшины, — указал на Давлетева.

Давлетев покраснел.

— Джадид! Собака! — крикнул он, Но казак поднёс ему кулак под нос, и тот замолчал.

— Сзади нас пойдёте к государю, — указал старший из казаков. — Я его полковник и выслан на встречу всех верных покорных войск. А старшину мы с собой возьмём. Да ближе к нам не могите подъехать, как едете, не то из пушки пальну.

— Сзади так сзади, — согласился Салават.

— А ты что за птица? — строго спросил казак Семку.

— Я птица бугай, ты меня не пугай, — огрызнулся Семка. — Тебя государь послал с пушками, а я поумней тебя, так меня с одной головой. Я народ веду подобру, а ты обижать, пушкой стращашь его, дура!

— Слышь, помолчи! — приказал казак. — Я полковник, а ты вошь барская.

— Врёшь, то барин моя вошь. Я его крови не сасывал, а он из меня ведро выпил.

— Заткни глотку! Что ты за человек — пойдёшь с нами! — скомандовал казачий полковник.

— Я сам по себе! — огрызнулся Семка. — Хочу — иду, а хочу — при дороге сяду, да тут и останусь!..

Полковник взмахнул плетью…

Но Салават крепко схватил его за руку.

— Нельзя, казак! Семка человек ладный! Царское письмо носил башкирцам… Царский служак! Такого человека нельзя обижать.

Почуяв крепкую хватку батыра и его горячность, казак, что-то ворча, опустил плеть.

— Я башкирцев к царю сговорил, — сказал Семка. — Я с ними до самого государя дойду. Ты думаешь, казаки народ, а мы не народ! — попрекнул он полковника.

— Ты холоп — не народ! — возразил казак. — Ты и барину своему холоп, и царю холоп, а казак и царю своей волей служит. Ступай со своими башкирцами!

Семка кивнул Салавату.

— Айда, кунак, едем.

И вместе они отъехали от казаков.

Салават возвратился к отряду с Семкой.

Казачий отряд повернул к Оренбургу, и позади казаков жерлами направленные на башкир оказались казацкие пушки. Салават понял казачью хитрость, усмехнулся и тронул коня.

Башкиры тоже поняли.

— Гяур — всегда гяур! — ворчали они. — Нашему брату нет веры. Гяур хоть отцом будь, и то за спиной топор.

— Нешто казак гяур? — возразил Салават. — Как они нам поверят?.. Погодите, укажет царь, тогда будут верить!

Но, говоря так, Салават сам чувствовал неприязнь к казакам. Их полковник показался ему похожим на заводского приказчика. Да и самоё положение башкир было Салавату обидно: их вели, словно пленников, под жерлами пушек. Разве так думал он привести к царю свой отряд?!