Салават Юлаев

В самой глуши лесов, в горах, Салават захватил Ельдяцкую крепость и отсюда высылал по сёлам и деревням повстанцев, и сам выезжал набирать людей в войско. Если случалось застигнуть внезапным ударом отдельный отряд солдат, его истребляли воины Салавата, но случалось и так, что им приходилось самим отступать от более сильного врага.

Уходя от одного из карательных отрядов, Салават с двумя сотнями воинов по крутым камням, без троп, цепляясь за хилый кустарник и ломкие ветви, карабкался в гору, где на вершине виднелась деревянная церковь. Преследователи были задержаны внизу небольшой кучкой стрелков, которые, ловко перебегая, изображали собой целую тысячу воинов. Занять деревню на высоте было спасением для Салавата и гибелью для преследовавших солдат.

На середине горы из кустов выскочили русоголовые голубоглазые мальчишки и, ловко карабкаясь, стали поспешно перегонять башкир.

— Малайка, скажи наверху, что мы царя Петра люди. Позади солдаты идут… Айда, зовите своих отцов нам помогать на солдат! — крикнул Салават крестьянским мальчишкам. Он привык, что по первому зову русские крепостные деревни приходят ему на помощь.

Ничего не ответив, мальчишки исчезли наверху.

Салават оглянулся. Внизу уже были ему видны и оставшиеся для прикрытия его люди, и наступающие, теснящие их солдаты. Снизу их тоже заметили. Салават увидел, как офицер указал на него другому офицеру. Внизу тотчас затихла стрельба.

Командиры догадались, что обмануты повстанцами, и бросились в рукопашную на прикрытие пугачевцев.

Было ясно, что через несколько минут они начнут штурмовать гору. Приходилось спешить с занятием высоты, чтобы стать хозяевами положения до начала боя.

Как вдруг несколько крупных камней полетели сверху над головами башкир. Сзади Салавата послышался крик. Приникнув к скале, он взглянул. Большой камень, катившийся сверху, сбил с обрыва двоих из его людей. Мимо него самого прокатилась огромная глыба.

— Эй, люди! Я царя Петра бригадир Салават! — выкрикнул он, чтобы рассеять недоразумение.

— Царь Пётр помер… Чего морочишь!.. — крикнули сверху. И глыба за глыбой посыпались камни, сбивая людей вокруг Салавата.

Забыв о всяческой осторожности, Салават смело ринулся наверх. Камни летели вокруг него. Два или три из них ударили его по ногам, один попал в грудь… Он удержался и первым вырвался на гору. Сабля его сверкнула, голова бородача крестьянина покатилась вниз, а тело мешком упало к ногам Салавата… На голову Салавата обрушилась дубина. Если бы не шлем, череп его разлетелся бы вдребезги. Он пошатнулся. В глазах его потемнело, он ощупью выхватил из-за пояса пистолет и, ничего не видя, выстрелил по направлению врага.

Крики «алла» огласили воздух. Его отряд подоспел на вершину. Раздались выстрелы. Салават очнулся. Мутная плёнка медленно спадала с глаз. Он увидел вокруг убитых русских крестьян. Башкиры уже сражались с отрядом солдат, карабкавшихся на приступ той же скалы…

Бой продолжался часа два.

После отступления солдат Салават пошёл в село. Улицы его опустели. На площади не было никого, дома были разгромлены. Салават велел разыскать и привести к нему старосту, сам же расположился на площади возле церкви. Башкиры ринулись по домам… Через несколько минут в селе раздались крики, выстрелы, возгласы преследующих и стоны молящих о пощаде…

Двух раненых мужиков поставили перед Салаватом.

— Староста? — спросил Салават.

— Нет у нас старосты.

— Где он?

— Хан ваш зарезал. Из спины и из брюха ремни кроил, покуда не помер.

Салават понял всё, что случилось.

— Давно был хан в вашей деревне?

— Пять ден.

Салават приказал немедленно созвать на площадь отряды и прекратить буйство в селе, а сам продолжал допрос.

Он узнал, что на прошлой неделе Бухаир с толпою башкир налетел на село. Они жгли дома, резали на части крестьян, выкалывая глаза, разграбили церковь и, наконец, загнав в одну клеть женщин и малых детей, заживо их сожгли. Спасся лишь тот, кто успел убежать в лес. Оставшиеся, увидя башкир, напали на них, опасаясь таких же зверств.

Тщетно хотел узнать Салават, куда ушёл Бухаир, — никто из крестьян не знал.

— Сам сумею его поймать, приведу и повешу в вашем селе, — обещал он.

И Салават ушёл из села, унося в сердце горечь и жажду настичь Бухаира и расправиться с ним. С этого дня он искал его всюду, считая худшим врагом…

Нередко бывало, что, оставив за начальника на стоянке кого-нибудь из сотников, Салават один уходил искать Бухаира; иногда он брал с собой несколько десятков новых воинов, но Бухаира не встретил ни разу. Слава о вездесущии Салавата гремела: сегодня он был под Бирском, завтра, несмотря на плохие дороги, под Уфой, то под Табынском, то снова в горах у Ельдяка.

И вот, похудевший, обросший откуда-то взявшейся бородой, более мужественный и сухой, чем всегда, к Салавату явился его друг.

— Кинзя! — обрадованно вскричал Салават, обнимая его. — Как ты нашёл меня?

— Так тебя не найти!.. Все говорят о тебе и твоём войске.

— Как царь? Почему ты с ним не пошёл в Питербурх?