Сахалин

"Ах, мой милый, вот беда!
Я вчера курей смотрела;
И та курица, что пела,
Помнишь, часто петухом,
Ведь пропала! И грехом,
Как потом я разузнала,
Прямо к батюшке попала.
И теперь уж у попа
Куриц целая копа..."

 Служащий "обратился к содействию полиции", и та поспешает "водворить курицу на место жительства":

"Пот ручьем с них лил, катился,
И песок как вихорь вился
Из-под их дрожащих ног...
Знать, досталось на пирог!!!"

 Священник в это время выходит из дома и...

"И лишь он ступил во двор,
Что же видит? О, позор!
Снявши фраки, сбросив сабли,
Руки вытянув, что грабли,
Полицейский с окружным
Словно пляшут перед ним!
И, нагнувшись до земли,
Ловят курицу они..."

 Чем кончится история, вы знаете:

 Канцелярии пишут.

 Служащие волнуются и ждут "от курицы последствий".

 Тюрьма потешается, читает стихотворение поэта-каторжника.

 А в курятнике, по словам стихотворения, происходит следующее:

"А в тот миг на куросесте,
Сидя с курицами вместе,
Так беглянка говорила:
- И зачем меня родила
В белый свет старуха-мать!
Не дадут и погулять!
И что сделать я могу?
Чуть что выйдешь к петуху,
А глядишь, - тут за тобой
Вся полиция толпой!"

 Так развлекают каторгу.

Преступники душевнобольные

 В посту Александровском вы часто встретите на улице высокого мужчину, красавца и богатыря - настоящего Самсона. Длинные вьющиеся волосы до плеч. Всегда без шапки. На лбу перевязь из серебряного галуна. Таким же галуном обшит и арестантский халат. В руках высокий посох.

 Он идет, разговаривая с самим собою. Выражение лица благородное и вдохновенное. С него смело можно писать пророка.

 Это Регенов, бродяга, душевнобольной.

 На вопрос:

 - Кто вы такой?

 Он отвечает:

 - Сын человеческий.

 - Почему же это так?

 - Мой отец был крепостной. Его все звали "человек" да "человек". Отец был "человек", значит, я сын человеческий.

 В те дни, когда Регенову не удается удирать из-под надзора в пост Александровский и приходится сидеть в психиатрической лечебнице, в селе Михайловском, он занимается целые дни тем, что пишет письма "к человечеству".

 Первым вопросом его при знакомстве со мной было:

 - Вы из-за моря приехали?

 - Да.

 - Скажите, да есть ли там человечество?

 - Есть!

 Регенов с недоумением пожал плечами.

 - Странно! Я думал, что все померли. Пишу, пишу письма, чтобы водворили справедливость, - никакого ответа!

 "Правды нет на свете" - это пункт помешательства Регенова.

 - Оттого даже французский король пошел бродяжить! - поясняет он.

 - Как так?

 - Так! Нет нигде правды, он и сделался бродягой. Сказался чужим именем и бродяжит.

 - Да вы это наверное знаете?

 - Чего вернее!.. Скажите, во Франции есть король?

 - Нет.

 - Ну, так и есть. Ушел бродяжить. Разве без правды жить можно?

 У Регенова в психиатрическом отделении отдельная комната. Подоконники убраны раковинами. На подоконник к нему слетаются голуби, которых он кормит крошками. В комнате с ним живет и собака, с которой он иногда разговаривает часами:

 - Бессловесное! Человечество говорит, что у тебя замечательный нюх. Отыщи, где правда. Шерш!

 На голых стенах два украшения: скрипка, из которой Регенов время от времени, в минуту тоски, извлекает душу раздирающие звуки, "чтобы пробудить спящие сердца", и на почетном видном месте висит палочка с длинною ниткой.

 На вопрос, что это, Регенов отвечает:

 - Бич для человечества.

 Регенов очень тих, кроток и послушен, с доктором он вежлив, предупредителен и любезен, но тюремное начальство ненавидит, считая его "вместилищем всяческой неправды".

 Есть одна фраза, чтоб привести этого кроткого и добродушного человека моментально в неистовое бешенство. Стоит сказать:

 - Я тебе Бог и царь!

 Надо заметить, что для сахалинской мелкой тюремной администрации есть одно "непростительное" слово "закон", когда его произносит ссыльно-каторжный. В устах каторжанина это слово приводит их в неистовство.

 - Это не по закону! - заявляет каторжник.

 - Я тебе дам закон! - кричит вне себя мелкий сахалинский чинуша и топает ногами. - Я тебе покажу "закон"!

 Зато у них есть любимое выражение:

 - Я тебе Бог и царь!

 Я слышал, как это кричали не только помощники смотрителей тюрем, но даже старшие надзиратели!

 При словах "я тебе Бог и царь" глаза Регенова наливаются кровью, синие жилы вздуваются на побагровевшем лице, он вскакивает с воплем:

 - Что? Что ты сказал?

 И бывает страшен. При его колоссальной силе он действительно может Бог знает чего наделать.