Сафир. Распутье (СИ)

Оттого они особо и не торопились, ехали не по бездорожью, а по тракту, ночуя в придорожных трактирах, где бард отрабатывал свой стол и кров игрой на лютне. Деньги следовало экономить, так-как ослик обошёлся хороших денег. И пускай будущий барон пообещал компенсировать все траты, прямо сейчас стоило экономить.

Шутки ради бард предложил Лиаму подпевать ему, и тот, на удивление, отказываться не стал. Вот только не так просто было найти приемлимую с его точки зрения песню, поскольку многого из того, что исполнял Пьер — было довольно скабрёзными. В итоге, бард подобрал относительно нейтральное произведение, которое бывший рыцарь мог спеть без урона для своей чести.

Певческий голос у Лиама оказался “лирическим баритоном”, как назвал его Пьер и был на удивление хорош. По крайней мере Морту слух не резало, да и сам бард морщился не так часто. Как оказалось, по праздникам рыцари распевали священные гимны восхваляющие Чистую Деву и прославляющие их Орден.

Лиам от рождения имел некоторые способности, а такая практика, в какой-то мере, помогла их развить. Хотя, как сказал Пьер, никакая самодеятельность не заменит занятий с преподавателем. Для застольных песен ещё годится, а вот стать профессиональным певцом у него едва ли выйдет.

В ответ на это будущий барон резонно заметил, что он, собственно, будущий барон, а они, насколько ему известно, на жизнь зарабатывают иначе. С этим было сложно не согласиться, хотя бард и буркнул, мол мало ли как оно в жизни повернётся. Иметь дополнительную профессию никогда лишним не бывает.

Как бы то ни было, на пятый день они въехали в баронство Назер. Никакой видимой черты они не пересекли, цвет земли не изменился, просто с какого-то момента деревушки и окружающие их поля стали принадлежать не Ордену, а баронству.

Разница, большей частью заключалась в том, кто и откуда приезжал, чтобы взять с них налог, но были и другие отличия. Обстановка тут была как-то… ярче, разнообразнее. Это проявлялось во всех отношениях.

То тут, то там, помимо часовен посвящённых Весте, виднелись храмы Флоры и Фауны, один на двоих, с входом с одной и с другой стороны. Виднелись также небольшие храмы Борея, управляющего погодой, чтимого теми, кто кормится с земли.

Во многих деревнях были храмы-кузницы служителей Гефеста. Любой труд требует своих инструментов, а кто их изготовит, кроме служителей бога-ремесленника? Храмы остальных богов им пока не попадались, но оно и понятно, Плутоса, Апполлона, Диониса — больше чтут в городах, чем в маленьких деревнях на две-пять сотен жителей.

Города и одноимённой крепости Назер — столицы баронства они достигли во второй половине дня, ближе к вечеру.

* * *

— По серебряку человека, — лениво и заученно произнёс стражник на воротах. — плюс восемь десятков меди за лошадь и шесть десятков за осла.

— Эээ! Уважаемый! — возмутился Пьер. — С каких это пор за лошадей и ослов взимается пошлина?! Это такое-же наше имущество, как и содержимое сумок. За сумки вы тоже пошлину брать будете?

— Вот, вот! — присоединился к его возмущению Морт.

— Если что-то не нравится — езжайте в тот город, чьи законы вас устроят. — пожав плечами ответил страж. — У нас тут такие правила.

— И кто, интересно знать, установил такие правила? — задал риторический вопрос Лиам. — Эти люди мои гости и я освобождаю их от уплаты пошлины. Пойдёмте, у нас уйма дел, чтобы тратить его на этих разбойников, с ними я разберусь позже.

— Чево? — удивлённо протянул солдат. — Не заплатите — не войдёте!

— Ты когда к себе домой заходишь — тоже деньги платишь? — поинтересовался у него бывший рыцарь.

— Так это к СЕБЕ домой, — ответил тот, — а тебя я знать не знаю, и знать не хочу из какой ты деревни приехал в этом своём «камзоле» на «породистом жеребце».

— Зови сержанта. — после секундной паузы произнёс Лиам. — Перед тобой я отчитываться не буду, а он, быть может, окажется потолковее.

— Ещё чего! — фыркнул страж, — Дёргать его из-за каждого проходимца! Пшли прочь отседова!

Лиам пожал плечами, слез с осла и… Пьер не поверил своим глазам, вот он стоит рядом с ними, а мгновенье спустя подхватывает закованного в железо стражника поперёк туловища и швыряет его в начинающего привставать с табурета напарника. Грохот, звон металла, крики боли и ругань…

— Чего это тут творится, а?! — прокричал, судя по всему, их начальник, выбежав из караульного помещения при воротах.

— Эти разбойники пытались взять с меня деньги. — пояснил ему Лиам.

— И почему же им не следовало это делать? — уточнил сержант, прищурив глаза.

— Меня зовут Лиам, я третий сын барона Амрама, — ответил тот. — прибыл вступить в наследство.

— Третий сын? То есть… — офицер окинул взглядом крепкую фигуру стоявшего перед ним человека.

— Да, — подтвердил тот. — Я служил в Ордене, последние семь лет в протекторате первой линии, если это вам о чём-то говорит. Не так давно я… по личным мотивам оставил Орден. И в это же время узнал, что мой дом, дом моего отца, деда, прадеда остался без хозяина. Узнав это я рассудил, что уж лучше я взвалю на себя эту ношу, чем наследие моих предков достанется кому-то ещё.