Сад нераскрывшихся цветов

-- Уставился же, -- не отставал новый сосед, и, даже не видя его лица, я понял, что он ухмыляется.

-- Отвяжись.

-- Я и не привязывался.

-- Тише, -- вступился комендант, и книга выпала из моих рук. -- Пожалуйста, Арлен, не ссорься хотя бы здесь. Что мешает жить если и не в дружбе, то хотя бы мирно?

-- Ваше занудство, -- как всегда серьезно ответил юноша, и лицо мужчины покраснело от злости. -- Вроде бы все, что у меня есть, перенесли. На этом спасибо. Мы все разберем. Нил поможет. Правда?

-- Да, -- вздохнув, ответил я. Это было чистейшей воды ложью, но пришлось подыграть, чтобы комендант скорее ушел.

-- Тогда все в порядке. Я пойду. И да, -- Ральф, так звали коменданта мужского крыла, продолжил, -- не ссорьтесь.

Мы закивали в унисон, и дверь в комнату захлопнулась через несколько секунд. Я было хотел выразить старшекласснику свое удивление по поводу соседства, но тот выдал что-то вроде: "Просто замолчи", и я насупленно отполз к стене, чтобы не мешать. Он разбирал коробки, медленно заполняя пустые ниши своими вещами. Ниши, принадлежавшие Гаррету. Затем грубо, будто с какой-то злостью, руки Арлена сорвали со стены футбольные плакаты, а ладони скомкали глянцевые листы. Было обидно, ведь теперь я понимал, что приятного соседства можно не ждать. Никто не расскажет мне веселой истории, не приободрит перед сложным тестом и не научит, как делать пистолет из соломинок от сока. Теперь только мрачность, идеально сложенные вещи и хандра, которой Дарси тут же отдался, забросив разбирать пожитки. Парень лег на кровать и уперся взглядом в потолок.

-- Почему ты ссорился со своим соседом? -- спросил я, сев на край письменного стола. Я решил не приближаться сильно, поэтому тактично поставил стул как преграду.

-- Он полный идиот, а я постоянно напоминал ему об этом.

-- И тебя совсем не тревожит, что тебя многие недолюбливают?

-- Можно подумать, что я питаю ко всем большую симпатию.

-- Но так нельзя, -- приуныл я, двигая рукой стаканчик с карандашами. Естественно, учить самого Арлена Дарси было плохой идеей.

-- Где это написано? -- надменно спросил он и прикрыл глаза. Лежал, словно труп.

-- С тобой бесполезно говорить, -- пришлось закончить разговор, и я сполз со своего места, решив пройтись по комнате.

-- Славно, что ты наконец-то замолчишь, -- брюнет тоже встал с кровати и вновь принялся за коробки, легонько отстранив меня с пути. Несколько из них, самые большие, он оставил на потом, а другие продолжил разбирать: учебники, тетради, одежда и всякие мелочи. На тумбочку он тут же поставил электронный будильник, а большую часть письменного стола занял ноутбук. -- И хватит пялиться. Лучше помоги.

Тут же я встрепенулся, и в сердце кольнуло. Нет, я не ослышался? Он попросил помочь?.. Тогда с воодушевлением я принялся за самые маленькие коробки, но сразу же услышал недовольный голос: "Только не эти!" И все с тем же недовольством, будто скрывая что-то, задвинул одну из них далеко под кровать.

Я нахмурился и пожал плечами. Видимо, мне предстояло сложное соседство.

***

Естественно, с Арленом было нелегко. Вставал он за полчаса до подъема, бестактно шумел, включал свет и абсолютно не старался дать мне поспать. На стук коменданта просто нагло гнал того прочь, а мне обычно сообщал приказным тоном: "Поднимайся. Пора учиться". Конечно, в это время я давно не спал, а пытался как-то прийти в себя после ярких сновидений. Однажды мой новый сосед даже приснился мне, и, едва открыв глаза, я спросил у того, где мои тетради. Он взглянул на меня как на умалишенного и промолчал. Свои вещи Дарси не разбрасывал, хотя излишней педантичностью тоже не отличался. Но теперь в нашей комнате поселилось хотя бы мусорное ведро, и, вместо стола с полом, обертки от сладостей и исписанные листы попадали туда. Практически каждый вечер приходил Вацлав, кивал мне и забирался на кровать Арлена в обуви. Тот сталкивал друга и перестилал покрывало. Вообще я заметил довольно противоречивые отношения между ними: говорили они обычно об абсолютно разных вещах -- точнее, говорил Вацлав, а Дарси без интереса слушал или стучал клавишами ноутбука. Затем они уходили курить, возвращались, не обращали на меня никакого внимания и вновь занимались одним и тем же. Каждый день. Будто я попал во временную петлю. Я мог бы пригласить Лили, но, к сожалению, в "Хартвуде" запрещалось приводить девушек в мужское крыло по понятным причинам.