Сад фонтанов

«Здравствуй…

Вот видишь, как всё просто устроилось — это я насчёт твоих писем. Оказывается всё прекрасно понятно и если хочешь, пиши на этих бланках, ладно? Очень тебя прошу, перестань терзаться и не вздумай удрать, как в тот раз. Нужно иметь мужество. А на море мы всё-таки поехали, хоть плечи мои ещё и болят, наплевать, пусть привыкают. Сегодня было даже лучше, чем вчера. Волн не было, ветра тоже, в общем, полнейшая красота, правда, сегодня мы были гораздо меньше, но если так и дальше пойдёт, то я буду чёрная, как негритянка. Сейчас закончу, и пойдём собирать клубнику. В этом году её много, как никогда. Уже собирали, собирали, а никак не кончается. Я на неё уже смотреть не могу, объелась.

Если бы ты увидел сейчас мои руки, они такие искусанные и поцарапанные, что стыдно появляться на улице. А всё мой возлюбленный Барсик, то бишь Барсений Сиамович. Он у нас стал такой здоровый, как собака, и ленивый, как лемур. Чтобы расшевелить его приходится прибегать к сильнодействующим средствам, ну, а потом расплачиваться „кровь за кровь! зуб за зуб!“ — закон джунглей.

Да, это моё письмо придёт, наверно, раньше того, которое я отослала в ответ на твой ночной экспромт, так что ты не очень расстраивайся, ага? И вообще, перестань постоянно писать, что твои письма скучные и глупые, а то я действительно буду так думать. Когда человек находится в постоянном бездействии, его мысли просто должны принимать однообразный характер. Во всяком случае, со мной так бывало. Пиши, что хочешь и как хочешь, лишь бы писалось. Да, а после института ты где будешь? Пиши всё! Может, это и не хорошо, но у меня очень весёлое настроение — это, наверно, и по письму видно. Скоро писать тебе войдёт у меня в привычку. Правда, я пишу ещё очень неумело и, как ты сам заметил, у меня полно ошибок, но ничего, ты меня и без писем хорошо понимаешь.

Твоя Олеся.»

Когда в очередной раз рука потянулась к стакану, он оказался пуст. Не веря собственным глазам, я встряхнул флакон. Он также был пуст. Слегка пошатываясь, сунулся в сиротливо распахнутый сейф. На свет появилась бутылка «Русской водки». А вот шоколадок больше не было. Я пошарил по ящикам стола, но ничего заслуживающего внимания не обнаружил. Вернувшись к столу, налил и сделал первый глоток. Какая это всё-таки гадость. Но ничего другого не было, и я, морщась, отхлебнул добрую половину. Потом отодвинул все питейные принадлежности от греха подальше к середине стола и продолжил чтение.