«Здравствуй…
Сначала я не хотела совсем тебе больше отвечать, но подумала, что ты можешь вообразить что-нибудь для себя страшное, и решила написать.
Значит, ты действительно считаешь, что всё, что с тобой происходит, меня не интересует? Или я в твоих глазах настолько пустая и легкомысленная, что и говорить о своих переживаниях ты не хочешь? Однажды я сказала тебе, что я эгоистка, но оказывается ты ещё больший эгоист, чем я. Ты со своим умалчиванием причиняешь мне такую же боль, какую чувствуешь сам. Ни одного дня не прошло ещё, чтобы я не думала о тебе. Ты присутствуешь везде, где бы я ни бывала, независимо, хочу я или не хочу. Когда-нибудь я расскажу тебе о своём мире, там я совсем не такая, как в жизни. С некоторых пор мы находимся там вместе. Может, это и глупо, что я об этом пишу. Я никогда и никому этого не говорила, но для меня это имеет значение, ведь в моём мире не всем есть место. И ещё. Ты снишься мне почти каждую ночь. Это очень страшные сны. О них я никогда не расскажу.
Желаю тебе скорее пройти все испытания, и никогда не испытывать того, что я почувствовала, прочитав твоё письмо. До свидания.»
Что-то неуверенно шевельнулось в моей, затуманенной спиртным, черепушке, при слове «мой мир», но хмель прочно завладел всем моим существом, и вместо того, чтобы сосредоточиться на прочитанной фразе, я вспомнил о супе. Действительно, этот суп да сейчас бы!.. Воображение нарисовало дымящуюся кастрюлю с приоткрытой крышкой и торчащим половником, а рядом краюха хлеба. Я мечтательно закрыл глаза. Блаженная улыбка пьяного идиота проявилась на моей роже. Мотнув башкой, сбрасывая наваждение, взял со стола ещё одно.