Читаем Сад Эдема полностью

Дарт отдавал себе отчет в том, что его предположение не лишено уязвимых мест: чрезвычайно трудно было, например, доказать использование большинства «естественных» орудий, поскольку следы работы на них, по существу, не прослеживались. Тогда он стал изучать кости не в изолированности, а в комплексе с окружающими их остатками. Случайно ли в одном блоке брекчии залегала масса расщепленных костей и клыков свиньи? Почему такой же клык свиньи найден рядом с несколькими черепами антилоп, включенными в глыбу камня? Разве не примечательно, что в блоке брекчии размером около одного кубического фута между черепами павианов и австралопитека лежали нижние челюсти двух павианов? Как объяснить, что внутри трубчатых костей конечностей можно найти костяные обломки? Одна находка такого рода оказалась особенно примечательной: в нижней половине обломанной бедренной кости крупной антилопы прочно застрял тонкий рог газели. Очевидно, австралопитек, добывая мозг или пытаясь разломить кость, настолько основательно вогнал рог в трубку бедра, что так и не смог извлечь его обратно.

Орудия «костяного века».

Дарт обратил также внимание на очень высокий процент приостренных костяных отщепов, сколотых при продольном расщеплении трубчатых костей антилоп. Часть таких обломков «была заострена или притуплена в результате использования». По мнению Дарта, для получения костяных отщепов австралопитек использовал совершенно определенные части скелета, главным образом плечевые и берцовые кости антилоп, а также лучевые и большие берцовые кости. Они раскалывались по строго определенному плану; сначала отделялась головка, а затем с проксимального конца с помощью лопаток, нижних челюстей, рогов или массивных обломков костей расщеплялась трубка. Отколотые фрагменты можно было превратить в любой нужный инструмент. Иногда кости ломали руками, постепенно раздвигая их в противоположном направлении. В результате появлялся характерный спиралевидный разлом. Из таких обломков делали «спиралевидные ножи», толкушки и даже, по утверждению Дарта, древнейшие в мире ложки. С их помощью, а также роговых инструментов из черепов павианов извлекался мозг. Высказать это предположение Дарту позволили особенности краев проломов черепах: «бахрома, свисающая внутрь мозговой полости». Кроме того, австралопитек, по-видимому, заметил, что острый край или конец расщепленных костей быстро тупился и терял эффективность. Поэтому для увеличения долговечности инструментов рабочий край кости ретушировался, то есть вдоль него снимался последовательный ряд чешуек, вследствие чего лезвие становилось прочным, устойчивым, зубчатым. Дарту удалось выделить 9 обломков костей, края которых имели следы дополнительной подправки — ретуширования.

Обобщая комплекс выводов, касающихся образа жизни австралопитека, Дарт пришел к заключению об открытии им «костяного века». По-видимому, он представлял собой определенный этап «доистории человечества», подготовивший эпоху обработки камня. Последующий переход предков человека из костяного в каменный век был столь же революционным по характеру, как прыжок из каменного века в век металла, а от него — в век атома. Таким образом, обнаружена пропущенная ранее археологами ступенька в эволюции человечества. Ее проглядели из-за того, что слишком много усилий пришлось затратить в свое время на доказательство искусственности обработки камней, встречавшихся в пещерах и на берегах рек вместе с костями «допотопных» животных, а на следы использования в работе костей не обращали должного внимания. Значение открытия «костяного века» трудно переоценить. Если Дарт прав в своих заключениях, то австралопитеки не могли более включаться в семейство антропоидных обезьян. Эти существа, вооруженные орудиями труда из кости и рога, следовало расположить у основания родословного древа человека, предоставив ему место «недостающего звена».

Концепция Дарта была встречена с нескрываемым скептицизмом: почти никто не хотел верить в «костяную индустрию» австралопитека. Дискуссия грозила стать бесконечной. Однако Дарт не складывал оружия и не терял присутствия духа; разве Дюбуа пришлось в свое время легче бороться с пересмешниками и скептиками?

Исследования продолжались, и он не терял надежды получить новые факты, подтверждающие его правоту. Они, к счастью, не замедлили появиться.

Однажды в лабораторию Дарта пришел геолог Брэйн, который занимался детальным изучением разрезов Макапансгата и Стеркфонтейна. Можно представить удивление и радость Дарта, когда он услышал следующие слова:

— Помните, профессор, красный гравиевый песчаник Макапансгата, который располагается на 25 футов выше серой австралопитековой брекчии? Так вот, при раскопках я нашел в нем 129 камней со следами оббивки!

— Вы шутите, Брэйн! — воскликнул Дарт. — Ведь красный гравий, насколько я знаю, древнее любого из горизонтов стоянок человека древнекаменного века в Южной Африке…

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное