Читаем Сад Эдема полностью

— Я не могу понять, — горячо продолжал Дюбуа, — как можно с такой легкомысленной самоуверенностью утверждать, что череп ребенка принадлежал человеку и в то же время питекантропу. Во-первых, никто не знает, как должен выглядеть череп младенца питекантропа, и, следовательно, вы не имеете права сравнивать костные структуры взрослой и детской особи. Во-вторых, если уж вы убеждены, что ваш мантри Андоджо действительно ошибся и череп из Моджокерто принадлежит человеку, а не антропоидной обезьяне вроде орангутанга, то какое, простите меня, отношение это открытие имеет к проблеме питекантропа? Ведь череп из Тринила принадлежал не обезьяночеловеку, а особой форме или, если хотите, разновидности антропоидной обезьяны — гигантскому гиббону. Весьма возможно, он стоял совсем рядом с родословным древом Homo, даже, может быть, у его основания, но не следует забывать, что питекантроп все же антропоид, а не гоминид. Вы говорите, что нашли в Моджокерто череп человека или на худой конец череп предка человека? Так и называйте его не Pithecanthropus modjokertensis, a Homo modjokertensis! Кто может поручиться, что в том месте, где залегал лептобос, не захоронен в недавнее время современный человек? Мантри по необразованности многое мог не заметить, а незначительность глубины горизонта с находкой, как, впрочем, и точность «попадания» шурфа, кажутся мне более чем подозрительными. Наконец, в Моджокерто могло располагаться захоронение не ребенка, как вы утверждаете, а взрослого… пигмея, например, или каких-то других людей, приближающихся по типу к современным! Как вам нравится моя мысль? Ну, хорошо, хорошо, — кивнул головой Дюбуа, заметив, что гость хочет объясниться, — я действительно не видел находки и поэтому не могу судить уверенно, однако предчувствую интуитивно, что в Моджокерто, по всей видимости, найден в лучшем случае новый череп нгандонгского человека. Если это действительно так и есть, то что стоят все ваши безупречные рассуждения о древности горизонтов с фауной джетис, о позднем, среднеплейстоценовом времени тринильского комплекса животных во главе с питекантропом, как и сомнительные сопоставления последнего с пресловутым синантропом? Как вообще можно ставить рядом питекантропа с пекинским обезьяночеловеком, если в Чжоукоудяне найдены очаги с семиметровой толщей золы и набор выразительных, типологически разнообразных инструментов, изготовленных из камня? Не хотите ли вы тем самым сказать, что и питекантроп знал использование огня и умел обрабатывать камень?

Дюбуа остановился перед гостем и несколько секунд смотрел на него вопросительно-выжидающе. Кёнигсвальд молчал. Наконец, Дюбуа повернулся, сделал несколько расслабленных шагов и тяжело опустился в кресло. Прошло еще некоторое время, и вот уже уголки его губ оформили знакомую улыбку любезного хозяина:

— Прошу извинить, коллега, мне, право, не следовало давать волю своим чувствам, — скороговоркой проворчал он невнятно, но примирительно. — Итак, как же относительно огня у питекантропа?

— Я сожалею, профессор, если на протяжении нашей беседы дал вам повод воспринять меня как легкомысленного фантазера, — улыбнулся Кёнигсвальд. — Однако согласитесь, что без полета фантазии, опережающей появление строгих фактов, в нашем деле не обойтись. Оставляя в стороне спорное и неясное, открытие в Моджокерто можно рассматривать как намек на возможное расширение сфер поиска останков питекантропа. Как теперь представляется, они залегают не только в тринильских пластах, но, несомненно, и в значительно более древних горизонтах джетис. Признать это не значит ли увеличить во много раз шансы новых открытий?

Дюбуа молчал, с очевидным сомнением покачивая головой. Его не устраивало (а потому казалось невероятным) ни выделение комплекса джетис, ни связанный с этим обстоятельством вывод о позднем для претендентов на статус «недостающего звена» возрасте питекантропа. Кёнигсвальд, уловив очередную оттепель в настроении мэтра, решил продолжить свои рассуждения. Он не терял надежды на некоторое сближение позиций:

— В горизонтах Тринила, как и в пластах джетис, порой встречаются угольки, но при обилии пожаров в джунглях никто не станет с уверенностью утверждать, что они связаны с деятельностью обезьяночеловека. Однако по второй части вашего вопроса относительно умения древнего тринильца обрабатывать камень, а значит, и изготовлять орудия я могу вам нечто сообщить. Кстати, как мне помнится, согласно вашим указаниям, в руку скульптурного изображения питекантропа, что выставлен в холле Лейденского музея в конце прошлого века, скульптор поместил муляж искусственно обработанного рубящего инструмента. Нечто вроде рубила, если не ошибаюсь?

— Бог мой, вы знаете и это? — искренне удивился Дюбуа. — Впрочем, наверное, мне хотелось тогда покрепче хлопнуть дверью перед носом кого-то из моих особенно упрямых оппонентов, не более…

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное