Саботаж

– Здесь конверт с новыми фотографиями – вы, он и эта англичанка в дружеской беседе… Еще потребуются?

– Нет. С этими будет достаточно.

– Думаю все же, что дело в Баярде. Кто-то, образно выражаясь, начал прогревать моторы и засек вас рядом с ним.

– Так скоро? – Фалько снова высморкался. – Вот это мне и удивительно.

– А мне удивительно другое. Если это красные и они вас заподозрили, почему не предупредили Баярда?

Фалько покачал головой. Красные или германский абвер. Да и самого адмирала со счетов сбрасывать нельзя. Кусать, а не лаять – это вполне в его духе. Вепрь к особой щепетильности не склонен. С него очень даже станется устроить утечку и пустить собак по следу своего агента, ибо он уверен, что тот с ними справится.

– Может быть, еще анализируют, кумекают над ситуацией?

– Ничего себе анализ – чуть не зарезали.

– Это лучше, чем пуля в затылок.

Санчес улыбнулся ему не без язвительности:

– Простите, если лезу не в свое дело, но мне кажется, что все это вас забавляет… Я ошибаюсь?

– Каждый видит событие по-своему.

– Вас пытались убить, вы славно искупались в Сене, вас вот-вот разоблачат, кто-то держит вас на мушке… Это ведь не комедия с Гарольдом Ллойдом[48].

– Наше дело такое…

– Да. Полагаю, что так.

Они помолчали, глядя на детей, игравших на берегу пруда. Санчес снова закашлялся, поднес ко рту платок, и хотя, скомкав, быстро спрятал, Фалько, как уже бывало не раз, успел заметить розоватые пятнышки.

– Как вас занесло в нашу среду? Вы ведь военный, не правда ли?

Тот потеребил ус:

– Неужели так заметно?

– Нет, не очень. Ну, может, только по манере носить одежду. Думаю, она, будь то мундир, сутана или сетчатые чулки проститутки, формирует характер.

Санчес снял кепку, провел ладонью по лбу с глубокими залысинами. Вид у него вдруг сделался еще более усталым.

– Восемнадцатого июля я был в казармах Монтанья. Когда ворвался этот сброд и начал убивать без разбору всех офицеров и сержантов, я уцелел потому, что переоделся и замешался в толпу сдавшихся рядовых. Солдаты меня уважали. Никто не выдал.

– Вот как? Это просто чудо.

– В полном смысле слова. – Он снова надел кепку и взглянул на Фалько предостерегающе: – Чудо… Вы верующий?

Фалько, не отвечая, сделал вид, что всецело занят выбором сигареты. После невольного купанья уже просохли и портсигар, и зажигалка, и все прочее содержимое карманов. А вот наручным часам вода причинила ущерб непоправимый – они погибли, как и уплывшие по течению плащ со шляпой.

– Я сумел добраться до улицы Кастельо, где жил мой брат, врач по профессии, – продолжал Санчес. – Прятался у него три дня, пока на нас не донесла консьержка. За нами пришли ночью. Брата увели, а я опять спасся – ушел по крышам. Перебрался к нашим в Гуадарраму… Я знаю английский, французский, немецкий, а мой племянник – секретарь графа де лос Андес. Меня направили сперва в Сан-Хуан-де-Люс, а потом сюда.

С третьей попытки Фалько смог прикурить.

– А что сталось с вашим братом?

– Его отправили в ЧК, а оттуда препроводили на кладбище… Когда моя невестка пришла требовать его освобождения, ее изнасиловали.

Санчес произнес все это холодно и отстраненно. Медленно и монотонно. Потом снова безразлично уставился на играющих детей.

– Я часто мечтаю, что когда возьмем Мадрид, я эту консьержку найду, – вдруг добавил он. – Ну не смешно ли? Сами посудите – сколько красных, так ведь? Сотни тысяч. И многие среди них – убийцы. А я хочу разыскать только ее.

Он пожал плечами. Потом склонил голову набок, погрузившись в думы и воспоминания.

– Леокадия Гаррон Эспехо ее зовут. Не забуду.

Они прошли еще несколько шагов в молчании. Санчес не без труда подавил очередной приступ кашля. Потом губы его скривила мрачная улыбка.

– И надеюсь, что доживу до встречи, – договорил он.

Сигарета не доставляла Фалько удовольствия. Казалась ему – от простуды, наверно, – безвкусной, и он выбросил ее, не докурив: дым раздражал нос и гортань.

– Относительно вас и республиканского посольства, – другим тоном проговорил Санчес. – Не знаю, что еще сказать. Это уже не в моей компетенции. Я пешка и вижу только свой кусочек доски.

– Все мы пешки.

– Да нет, вы скорей уж слон или конь… Я продолжаю получать инструкции максимально оберегать вас. И еще попросили о прямой связи с вами.

– Саламанка?

– Да.

– Неожиданно…

– В отеле «Мёрис» мы оборудовали телефонный узел для особых случаев.

– Вот как? Надежная линия?

– Вроде бы да. Обходится очень дорого, мы ее используем в случаях крайней необходимости. Нас просили устроить сеанс связи сегодня в четыре.

– С кем?

– Узнаете. – Санчес снова угрюмо улыбнулся. – Я в данном случае всего лишь курьер.