S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной

Встаю из-за стола. Вполголоса матерящаяся соседка (отчетливо слышу «чтоб вы все сдохли, поганые мутожопы»), кажется, катапультирует себя из кресла: ее изящная фигура пролетает мимо меня со скоростью пули. Нет, не пули – пуля, уйдя в полет, никогда не вернется обратно – сквернословщица же, развернувшись вокруг своей оси, бумерангом чертит свой незаконченный маршрут. Замирает напротив меня, впивается яростным взглядом. Эта ярость не предназначена мне, ведь мы собратья по мисфоче.

– Как лузер лузера, – говорит катапультировавшаяся соседка. У нее глубокий, чуть звенящий от напряжения голос. Так звенит высоковольтный кабель, по которому пущен чудовищной силы ток… Нет, не так, но мне нравится идиотское, совершенно неправдоподобное сравнение. – Угостишь проигравшуюся в нули дуру?

Пока я ищу правильные слова – это тоже неправда, я рассматриваю ее красивое лицо, забыв о словах – она режет воздух ладонью:

– Знаешь что: напои меня самым убойным пойлом! Хочу побыстрее забыть говенный вечер…

Тонкие, подвижные губы сквернословят без остановки. Что ж, есть некая пикантность в сочетании красоты и лексической экспрессии. Неужели я так подумал? «Сочетание красоты и лексической экспрессии» – так выражаются томные жопотрахи, пишущие для дамских журналов, мне же с подобной публикой не по пути.

– Конечно, – киваю и впервые улыбаюсь без фальши. Свидетели женского пола утверждают, что у меня удивительно распутная и тем притягательная улыбка. Отличное утверждение, мне нравится. Эмоциональная красавица может реанимировать практически похороненную Удачу…

Она читает мои мысли и с видимым сожалением крутит красивой головкой:

– Извини, братишка, вечер реально убогий, и я не сделаю его лучше…

– Что? – Хмурюсь. Говорят, и в этом мимическом действии есть некая соблазнительность. Женщины – они странные…

– У меня не встает на мужиков.

– Что?! – выпученные глаза и взлетевшие к макушке брови вряд ли соблазнят даже распоследнюю нимфоманку, но в эту секунду я меньше всего думаю о своем внешнем виде.

Она заливисто смеется:

– Например, соски. Не встают.

И кладет мне руку на плечо:

– Я конченая лесба. Неисправимая. И не желающая исправляться.

– Даже без легкого налета «би»? – мой лепет жалок, но голова пуста, и очередная мисфоча готова разнести череп на мелкие кусочки. Отличный выйдет пазл для патологоанатома.

Вздыхает и повторяет – медленно, как для умственно отсталого:

– Лесба. Конченая. Извини, братишка.

– Давай нажремся в хлам? – оказывается, слова могут рождаться не только в мозгу… Откуда пришло это отчаянное воззвание? Не знаю, возможно, пропищало униженное либидо, ведь ему только что наступили грязным ботинком на хрупкое горло… Какой бред. Я хочу нажраться.

Услужливый бармен ловким движением ловких рук уводит меню из-под наших носов:

– Для тех, кого сегодня постигла неудача, у нас есть нечто особенное.

Вместо пухлого меню на стойку ложится одинокий лист, подписанный сверху жирными буквами «Утешение и забвение».

Под многообещающим заголовком небольшой список напитков. Коктейль для релаксации «Клофелин», спиритический микс «Заплесневелый мертвяк», винно-водочный шейк «Ляг костьми»… Мое внимание привлекает лаконичный последний пункт: «Долгожданная встреча». Никакой вычурности и дурного местного юмора.

– У меня только пять патронов, – признание дается мне нелегко. Никто не хочет чувствовать себя нищебродом рядом с красивой женщиной. Пусть даже конченой лесбой. Но остальную валюту я оставил на зеленом сукне-лужайке, где сегодня похоронили мою Удачу… Похоже, я начинаю повторяться, это плохой знак.

– О, это специальное меню! – бармен скалит зубы в приторной улыбке. – Мы наливаем на последние деньги.

Ладно, специальное так специальное! Высыпаю оставшуюся наличность и с каменным лицом делаю заказ:

– Две «Долгожданных встречи». Для меня и моей дамы.

Приличия требуют заблаговременно узнать желание угощаемой персоны, но моя «дама» не совсем дама, к тому же совсем не моя – потому освобождаю себя от условностей и ненужной более вежливости. Обломанные мужчины – редкостные хамы!

Соседка пропускает неучтивость мимо своих милых ушек, зато загребущие руки бармена не пропустят ни одного патрона – моя последняя наличность переходит в собственность заведения. Взамен мы получаем два высоких бокала, наполненных зеленой, слегка дымящейся жижей.

Со словами «какая редкостная шняга» лесба немедленно припадает к «Долгожданной встрече» алчущими (жаль, не меня) устами.

Убедившись, что пойло не прожгло смелой алкоголичке горло насквозь, зажмуриваюсь и, следуя дурному примеру, залпом осушаю бокал.

Вкуса практически не ощущаю… В недоумении открываю глаза и понимаю, что безвкусность напитка сполна компенсируется его действенностью. Бар плывет перед вмиг осоловевшим взглядом, а бармен скукоживается в размерах, обрастая с ног до головы (вернее с копыт до рогов) густой шерстью. Взлохмаченный кончик хвоста игриво отгоняет воображаемых мух… Какая прелесть…