С высоты птичьего полета

– Вы в больнице, – прошептала она в ответ. – Вас нашли на улице, вы потеряли сознание во время воздушного налета.

Йозеф пытался осмыслить сказанное.

– Откуда вы знаете? – спросил он, ощущая себя неловко из-за того, что так крепко сжимал руку замужней женщины.

– Вчера я пришла к вам домой навестить вас и услышала, как кот громко мяукал у двери. И когда вы не открыли дверь, я забеспокоилась, поэтому направилась в больницу проверить, и нашла вас здесь.

– Что значит вчера? Как давно я здесь?

– Четыре дня. Доктор говорит, вам повезло, что вы остались живы.

– Четыре дня! – Он закрыл глаза, чтобы переварить новость. В ужасе он открыл их снова. Майкл! Он должен вернуться к Майклу. Как он смог так долго протянуть в одиночестве?

Он попытался сесть.

– Я должен идти, – настаивал он.

Ханна положила руку ему на плечо.

– Вам нужно отдохнуть. – Но мне нужно проверить моего… кота.

Ханна говорила со спокойной уверенностью:

– О коте не беспокойтесь. Когда я нашла вас, мне удалось связаться с вашей племянницей. Она значилась вашей ближайшей родственницей в университетском списке. И в ваших вещах нашли ключи. Не волнуйтесь. Она кормит кота.

– Она что!? – Йозеф с трудом принял сидячее положение, из всех сил стараясь не поддаваться удушающему страху. – Мне нужно домой, – настаивал он. – Я должен сейчас же вернуться домой!

– Это не очень хорошая идея, – предупредила Ханна. – Уверена, доктор не захочет, чтобы вы уезжали. Вы все еще очень слабы.

Но он не слушал ее и уже стал подниматься с кровати, покачиваясь на ослабевших ногах. Он крепко цеплялся на спинку кровати, тяжело дышал, в голове кружилось при каждой попытке обрести равновесие.

– Профессор, прошу вас, – взмолилась Ханна, – вам на самом деле нужно полежать.

– Я иду домой, – так решительно заявил он, что она отступила, очевидно, понимая, что она не сможет его переубедить. Пошатываясь, он подошел к платяному шкафу в палате и, задыхаясь, вытащил рубашку. – Вы можете помочь мне, или просто стоять и смотреть, но в любом случае, я оденусь.

Щеки Ханны порозовели, когда он расстегнул надетую на него больничную пижаму, стянул ее и обнажил покрытую сыпью грудь. Нехотя она потянулась за оставшейся в шкафу одеждой и помогла ему одеться.

– Мне кажется, по крайней мере, мы должны найти врача, чтобы он осмотрел вас, пока вы не ушли, – сказала она.

В ответ Йозеф вышел из комнаты и зашаркал по коридору.

Голос Ханны последовал за ним:

– Пожалуйста, профессор вам нужно вернуться в постель. У вас еще могут быть галлюцинации.

– Я иду домой.

– Ну, я не стану вам помогать, – заявила она, пока он продолжал ковылять по коридору. – Вам нужно оставаться в больнице.

Десять минут спустя возмущенная Ханна помогала Йозефу, он с усилием одолевал дорогу домой. Его дыхание становилось хриплым и затрудненным, когда он передвигал ногами, снова тяжело опираясь на нее. Все ее опасения остались без внимания.

Когда они свернули на его улицу, Йозеф испытал облегчение при виде родной парадной двери. Но продлилось оно недолго. Возле дома стояла определенная черная машина. Он сразу ее узнал. Это машина Генриха.

Они оба остановились и уставились на нее. Его охватил ужас. Наверняка, они нашли его, нашли Майкла. Ингрид и ее нацист. Иначе, зачем он здесь?

Ханна выглядела смущенной и озвучила его собственные опасения:

– Почему немцы у дома?

Йозеф пожал плечами, не в силах ни объяснить, ни даже высказать догадки. Он ускорил шаг, оказавшись на дорожке у дома. Подойдя к открытой двери, они услышали разъяренные голоса. Леденящий страх охватил все его существо, и он начал безудержно дрожать.

– О, Боже, – обреченно пробормотал он.

Когда они вошли в прихожую, Йозеф увидел Ингрид: понурую, жалкую, с пунцовым лицом, Генрих ходил взад и вперед и кричал на нее. Заметив вновь прибывших, майор охваченный бурными эмоциями, помчался в прихожую.

– А вот и дядя Йозеф, – с сарказмом бросил он. – Ты притащила меня сюда, а он и сам сюда пришел, чтобы накормить своего чертова кота. Его голос, вибрируя от гнева, прогремел на всю прихожую.

Ханна крепче сжала руку Йозефа, явно потрясенная встречей, а Генрих все отчитывал свою невесту.

– Дядя Йозеф? – спросила Ханна, с явной тревогой глядя на него. – Вы с ним родственники?

Йозеф потерял дар речи и смолчал.

Пытаясь скрыть собственное смущение от спора, Ингрид выбежала в прихожую и обняла его у двери:

– Дядя Йозеф, вы рано пришли домой. Почему они вас так рано выписали? – обеспокоенно спросила она.

Генрих последовал за ней, продолжая свою тираническую тираду:

– Ему явно лучше, – отрезал он. – И смотри, с ним его женщина, она о нем позаботится. Мы встречались раньше? – подозрительно спросил немец.

Ханна энергично замотала головой:

– Не думаю, – ответила она. Голос ее звучал убедительно, но Йозеф уловил в нем легкую дрожь.

– Так, значит это и есть ваш особенный друг, – заявил Генрих с явным раздражением, оттого, что его потревожили, когда за домом профессора было кому присмотреть. Его серая униформа, раздраженные крики особенно зловеще ощущались в уютной тишине дома профессора.