С высоты птичьего полета

Йозеф внезапно отыскал в себе силы идти. В его мыслях всплыло перепуганное лицо мефрау Эпштейн, и он решил, что в этот раз он будет бороться. Они заберут Майкла только через его труп. Он продрался через солдат на лестничной площадке и поднялся по лестнице на чердак, готовый к битве. Но к тому, что его там ожидало, он не был готов.

Пока он стоял и смотрел, разинув рот, на чердак поднялся Генрих и встал позади него.

– Что этот человек здесь делает? – проорал Генрих.

Йозеф потерял дар речи. Он рыскал глазами по чердаку, пытаясь понять, что происходит. Он был в полной растерянности.

– Я задал тебе вопрос, что этот человек здесь делает! – гаркнул он гневно.

Но послышался голос Ханны:

– Я делаю уборку. Я думала, это очевидно.

Йозеф пытался разобраться, что происходит. Майкл исчез, на чердаке не осталось никаких следов его присутствия, а Ханна стояла посреди комнаты с тряпкой в руке. Полчаса назад, когда Йозеф вышел из дома, Майкл был здесь. Вся жизнь Майкла была здесь. Теперь чердак был пуст, словно его там никогда не было.

– Это правда? – рявкнул Генрих

– Разумеется, правда, – подтвердил Йозеф без колебаний, хотя все его тело трясло от шока и облегчения.

Генрих приказал продолжать обыск, пока он спускался по лестнице.

Йозеф уставился на Ханну, она слегка кивнула ему в ответ, давая понять, что все в порядке. Он силился скрыть волны облегчения, омывающие его тело.

Когда обыск не принес результатов, солдаты спустились вниз. Генрих приказал своим людям уходить, а потом повернулся к Йозефу и сказал:

– Твоя племянница показала свое истинное лицо. И я обязательно раскопаю, что ты прячешь, это только вопрос времени. Так что, имей в виду, это только начало.

– Нет, – холодно ответил Йозеф, делая шаг вперед и вставая перед этим амбалом. – Боюсь, герр фон Штраус, на этом уже все.

Майор выглядел ошеломленным, но вместо ответа повернулся на каблуках и вышел из дома, хлопнув дверью.

Когда он ушел, Йозеф запер дверь и побежал на чердак. Ханна стояла у окна и смотрела через крыши на дорогу, наблюдая за их отъездом. Она улыбнулась, в уголках ее губ притаился намек на озорство, а потом вернулась к уборке, продолжая чистить грязное, разбитое оконное стекло.

– Где он? – выпалил Йозеф.

Она обернулась:

– Он ушел как раз вовремя. Я получила информацию от Сопротивления, что ваш дом обыщут, и мне удалось опередить солдат. К счастью, у меня был запасной ключ.

– Сопротивление? Откуда они знают, что вы знакомы со мной?

– Когда вы болели, они однажды проследили за мной. Проверяли, не двойной ли я агент. Они все узнали про вас, но не были уверены в моей связи, до сегодняшнего дня. Боюсь, что у Ингрид неприятности, и обыск случился из-за этого.

Йозеф сел на сундук, чтобы все обдумать.

– А куда отправился Майкл?

– Я точно не знаю. Не было времени подготовить безопасное место. Ему рискованно возвращаться сюда. Теперь за вашим домом будут следить, – она сунула руку в карман: – Он оставил вам это. – Она протянула ему листок бумаги, и, видимо, почувствовав, что ему нужно побыть одному, извинилась, сказав, что идет заваривать чай.

Йозеф открыл наспех написанную записку: Отыщите человека, что играл на пианино.

Он смотрел на слова и точно понимал, что имел в виду Майкл, но не был уверен, что этот человек еще жив. А после таких внезапных событий он не был уверен, что когда-нибудь отыщет его.

Глава 52

Ингрид вывели из камеры и отвели в комнату для допросов. Комната была маленькая и темная, с потолка свисала единственная лампочка. Ее усадили на железный стул перед железным столом. В комнату вошел военный низкого звания и стал допрашивать ее, снова и снова задавая вопрос, почему она ввела в заблуждение Гестапо. Ингрид рассказала все, что знала. Но он все равно продолжал задавать одни и те же вопросы по кругу, пока она не выдохлась. Через несколько часов, не дав Ингрид ни еды, ни воды, они потащили ее обратно в камеру и швырнули внутрь.

Часы спустя Ингрид тихо сидела, кипя от злости, на краю деревянной кровати, все ее просьбы поговорить с Генрихом остались без внимания. В этот момент распахнулась тяжелая металлическая дверь. В тени стоял офицер. Наконец-то, подумала она, Генрих разобрался с путаницей, и они пришли, чтобы освободить ее. Но затем офицер вышел из тени на свет, и она застыла, услышав знакомый голос, который, как она надеялась, никогда больше не услышит.

– Ну, разве это не шлюха Генриха.

В ужасе она вскочила на ноги, пытаясь пробежать мимо него из камеры, но он с легкостью схватил ее.

– Не так быстро, – издевательски усмехнулся он… – Мне кажется, у нас с тобой есть незавершенные дела. Думаю, завтра и разберемся с ними, – затем втолкнул ее обратно в камеру и захлопнул дверь.

* * *