С улыбкой хищника

Может быть, мир не так уж и ужасен, – думал Александр. Каждое слово, сказанное Мором, каждый его жест, хитрая улыбка человека, знающего, опытного, каждое заявление, сквозь которое Мор окунал сознание Александра, все это пропускалось Александром сквозь юную призму подростка. За те полчаса, что он был в подвале «черного квадрата», Александру казалось, что прошла целая вечность. Он чувствовал себя состарившимся. Он вошел в дубовую, массивную дверью с изображением черного квадрата, тринадцатилетним глупым подростком, а вышел – шестидесятилетним стариком, прошедшим все тяготы людской жизни. Его переполняла та энергия, которая порой заключает в свои объятия ученых, околдовывая их подвижное сознание тайной исследования бытия. Он был полон тех редких вопросов, которые посещают немногочисленные умы, заставляя и приводя в действие сознание, бесплодно пытающееся во что бы то ни стало раскрыть секреты природы. Он чувствовал себя монахом-отшельником, к которому однажды во сне явилось божественное предречение, описывающее лучезарные потоки святого истинного света, освещающего потемки убогого, забитого монашеского чердака сознания, прогоняющего все предрассудки, поднимающее из темных глубин невежества церкви, на высоту чистоты, ясности и легкости восприятия ангелов.

Роясь без устали и днем и ночью в городской библиотеке и скромной библиотеке деда, Александр искал ключи к тем вопросам, которые, не без труда Мора, зародили в нем само желание искать, исследовать, задаваться вопросами. Был ли Бог? Какова цель человечества? Зачем вообще нужен человек, и в частности, для чего нужна жизнь Александра? Он поверхностно прочитал основные труды древних философов Аристотеля и Платона, затем прочел основные идеи известных мыслителей: Канта, Гегеля, Фейербаха, удивился мыслям Шопенгауэра и Ницше, познакомился с последними философскими течениями. И от всего этого мировоззренческого базара и споров у него пошла голова кругом. Он уже перестал отличать реальность от вымысла, мысли ему казались живыми, а материя приобрела духовные свойства, получив возможность раствориться, потерять массу, размеры, ускользнуть от времени и исчезнуть. Где реальность: то, что мы видим, слышим, чувствуем, или она злобно прячется в наших мыслях, играя с нами в зловещую игру?

Александр помимо книг, стал просматривать фильмы, его интерес находился в сфере ужасов и мистики. Он пересмотрел множество подобных фильмов. Александр решил, что понять тот мир, который раскрыл ему Мор, он сможет, если изучит, поймет самого рассказчика. О самом Море он прочитал из дедушкиных заметок и дневников, который тот тут же дал ему такую возможность. Прочитав занимательную историю и теологические повествования о некой выдумке предков, язычников, о том, кого зовут Мор, он смог связать это имя с понятием «смерть». Здесь он вновь обратился к книгам, фильмам и рассказам местных жителей. В школе он расспросил своего учителя по истории, к которому чувствовал ученическую признательность и уважение, о понятии «смерть». Услышав его умудренные личным опытом и университетскими знаниями ответом, а также побеседовав в жарких дискуссиях со своими сверстниками на тему о «смерти», он пришел в замешательство. С одной стороны, он был еще под впечатлением необъяснимых фокусов Мора, которого знал плохо, с другой стороны, он был охвачен новым для него, небывалым страхом, который внушался им самим понятием «смерть». Он не понимал, что значит «конец», хотя необдуманно, но ясно представлял себе вечность и бесхлопотную жизнь. «Увидеть – не значит понять; почувствовать – не значит осознать; уловить – не значит утвердить ясность, полно и глубоко, – думал Александр постоянно».

Размышляя над понятиями: страх, смерть, гибель, конец, пустота, безмолвие, ничто, он пытался проникнуть за грань недосягаемого, неопределенного, невиданного. Желая проникнуть за пределы сознания, он натыкался лишь на сами понятия, подобным априориям, созданным лучшими умами человечества, но не определивших понятия, не заглянувших за их границы, но достигших некой стены, запрета, табу, окружающего человеческое сознание, сжимающее его, и не позволяющее ему выйти из темницы невежества в бесконечное пространство познания.