С улыбкой хищника

– Я только могу догадываться, – отвечал Абу. – Вероятно, они поклялись избавить мир от Абрафо и его злого колдовства. Его черная магия была превосходной, о ней ходили легенды, лучше его не было. Его искусство было непревзойденным. Многие завидовали ему и поплатились за это. Он отнял их жизни, а души навеки поработил. Это страшный человек. Если есть на свете зло, то оно выглядит именно так. Говорят, что он ушел от людей, когда те прокляли его. О нем никто ничего толком не знал. Одни говорили, что он умер, другие, что он умер наполовину.

– Как это, наполовину? – спросила Захра.

– Он остановил свое сердце, и жизнь в его теле замерла, но он и не умер. Жизнь каким-то образом поддерживалась, хотя и в слабом теле, подобно жертвы осы, ужалившей ее. Тело мертвым кажется, хотя жизнь в нем не ушла.

– А душа? – спросил Салех.

– Все это он сделал, чтобы освободить свою терзаемую душу. Его душа бороздила в темном мире, где обитают злые духи. Видимо, так он окончательно перешел на сторону зла. Теперь он ничего не может поделать с собой. Это великий маг, ему поддались многие, если не все, тайны мироздания.

– Ты восхищаешься им? – спросил Салех.

– Я удивляюсь и ужасаюсь его колдовством, – ответил Абу.

– Это было давно, но с чего ты взял, что это Абрафо?

– Это он, говорю тебе, это он, – повторял Абу, глядя глазами восхищенного ученика на творящего учителя. – Когда погиб мой отец, он оставил мне письмо. В нем были приметы его убийцы. Он знал, что убийца близко подобрался к нему и уже не отпустит из своих мертвецких зловещих лап. Маг состарился, но ужасающие его черты не исчезли. Это клеймо, оставленное природой навеки, пометившей зло, – Абу умолк, погрузившись в раздумья.

– Пап, а у магов вуду есть оценка их мастерства? – спросила Захра.

– Да, милая, есть. Нужно пройти ряд уровней, прежде чем ты станешь магом.

– И какой последний?

– Их три, последний зовется асогве.

– Это больше сана священника? – спросила Захра.

– Ну … пожалуй, этот третий уровень можно сравнить с саном епископа в христианстве, так как они могут посвящать других жрецов.

– А Абу может это делать?

– Да, у него третий уровень, – ответил Салех.

– Тогда он может посвятить меня, и я стану магом, как и он.

– Зачем тебе это? – спросил отец, гладя дочь по голове, нежно касаясь ее волос.

– Я хочу сразиться и победить этого колдуна.

– Это очень самонадеянно, – ответил Салех, – и глупо.

Захра выпучила губы в знак недовольства и несогласия с отцом, который, как ей казалось, всегда сдерживал ее порывы и стремления в образовании магии вуду.

Что-то произошло, что-то тревожно разбудило Абу, и он встрепенулся, подобно сторожевому псу, почуявшему беду. Вслед за ним поднял голову и Салех. Только Захра, словно наивный ландыш, дремала в тени, ничего не чувствуя, наслаждаясь тишиной. Причиной этих волнений, вызванных в сердце Абу и Салеха, был все тот же освещенный угол в конце коридора. Там, словно что-то пробудилось, зашевелилось, пришло в действие.

Абрафо вышел из-за рабочего стола, видимо, кончив свои приготовления, и проворной поступью направился в сторону пленных. Все не сводили с него глаз, кроме Захры, которая была утомлена и охвачена полудремой. Отец не стал ее тревожить. Абрафо подошел к камере, где находились Салех и его дочь. Абу, видя явную заинтересованность колдуна его друзьями, принял это на свой счет, и яростно, подобно хищному зверю, бросился на решетчатую дверь.

– Мразь! Убийца! Ты пришел за моей жизнью, так бери ее, я не боюсь тебя, слышишь, ты …, – он вцепился обеими руками в решетку и начал ее неистово терзать, гремя металлом. – Не трогай их! Возьми меня, тебе ведь моя душа нужна, – он сильно ударил решетку, пытаясь отбросить ее, но металл лишь загрохотал. Он отошел от решетки и спокойно, без судорожных волнений и буйств, произнес. – Я готов умереть, но не трогай их. Они здесь не причем. Убей меня, как ты убил моих близких – отца и деда. Мы объединимся втроем в твоем мрачном мире и сразимся с тобой.

Абрафо не обращал на Абу никакого внимания, пока тот не замолчал, он лишь бросил на него взгляд, полный презрения и отвращения, и вновь посмотрел в сторону Салеха.

– Заклинаю тебя, если ты причинишь им страдания, я найду тебя на том свете и разорву на части, я буду преследовать тебя …, – вновь начал неиствовать Абу.

– Что ты можешь знать об ином мире, – вдруг заговорил Абрафо, – ты смешон и жалок, будто муравей, мечтающий отомстить богу.

Абу умолк, он был поражен терпением Абрафо. Он рассчитывал покончить с этим делом, лишь бы Абрафо отпустил ни в чем не повинных, дорогих ему людей. Но Абрафо был упрям и настойчив, его трудно было отвлечь и вывести из себя, обливая его грязью. Он был хладнокровен в делах и практичен в действиях.

Абрафо отворил ключом решетчатую дверь и жестом показал, что он приглашает Салеха на беседу. Тот покорно вышел из своей темницы и пошел за Абрафо. По дороге Салех оглянулся, бросив быстрый взгляд в темную камеру, пытаясь разглядеть в ней дочь. Видимо, она спала, потому что Салех не увидел ее темного силуэта у решетки.