S-T-I-K-S. Шустряк

Дикий снял с пояса свою радиостанцию, вытащил наушник из уха, поднес её к лицу и, нажав тангенту, сказал в эфир:

— Элитник ушел, — немного помедлив, добавил, — ушел в мир иной, как и все твари, что нападали в авангарде.

— Кто говорит? — раздался резкий и отрывистый голос в ответ на его заявление.

— Дикий говорит, — представился он.

В этот момент он резко вспомнил про Шустряка и его предупреждение об откате, начав осматриваться вокруг и почти сразу заметил, как тот валялся навзничь в пяти метрах позади него. Дикий отреагировал мгновенно, подбежав, он прощупал пульс, и не с первого раза смог его ощутить, тот был медленным и очень слабым, складывалось такое ощущение, что вот-вот и он оборвется.

— Дикий Шатуну, срочно знахаря, — он запнулся, — всех знахарей на место боя, очень срочно!

Ответа ему не последовало, а почти мгновенно рядом с ним материализовался огромный кваз с внушительным пулеметом в руках, следом из здания выбежал призрак самого Шатуна, мгновенно ставший им. Дикий, склонившись, принялся вливать в горло Шустряка живец из своей фляги и даже не понял, когда вокруг него собралась куча народу. Не успел он влить и половину фляги, проливая почти все мимо, так как пациент был не в состоянии глотать, как его оттеснил знахарь, перехватив флягу у него из рук. Встав, Дикий отошел назад, сказав вполголоса: «У него откат», так как уже два лекаря находились возле Шустряка, и он больше ничем не мог ему помочь.

— Пояснишь? — раздался вопрос со спины Дикого, и, повернувшись, он увидел стоявшего рядом Шатуна.

— Да, — ответил он, но, оглянувшись с опаской на толпу рейдеров, которая подтягивалась к месту событий, добавил, — только отойдём в сторонку.

Глава 15

Первый проблеск сознания не принес никаких ощущений, кроме тяжести. Ни боли, ни других ощущений своего тела или звуков, лишь давление, сковывающее со всех сторон, и тьма. Мысли? Ощущения? Кто я? Нет никаких ответов, и только тьма, абсолютная и непроницаемая тьма, почему-то показавшаяся такой знакомой, как будто я уже видел, нет, уже чувствовал, нет, скорее всего, я уже был в этой тьме. Но сейчас я как бы и есть сама тьма, я как бы растворён в ней, и время тоже растворено в ней…

Где-то далеко в глубине меня прошла волна, хотя нет, скорее всего, рябь чего-то тёплого и приятного. Я тут же устремился к этому ощущению, но не достиг его и снова лишь тьма, ни мыслей, ни сознания, ни ощущения, только тьма. Время длилось бесконечно долго и оценить даже наличие его хода было невозможно из-за отсутствия мыслей и каких-либо других изменений в бесконечной тьме.

Снова где-то рябь и я устремляюсь к ней, чувствуя что-то приятное, но не могу понять, где оно и достигнуть этого своего стремления. Но мысль о том, что нужно ждать еще, становится основной, вознаграждая меня новой рябью. Уже поняв, что стремиться некуда и это теплое колебание просто колышет тьму вокруг, я стал ждать следующего момента, каждого момента, любого его проявления, не понимая, когда оно произойдет, а, самое главное, желал, чтобы оно длилось вечно.

Вскоре осознание себя стало четким, я — тьма, и что-то во мне колышется, разливаясь теплым и приятным ощущением, но что я? Вопрос самого существования уже не стоял и даже мысли стали более разнообразными, но понимание себя так и не приходило. Рябь тепла постепенно становилась постоянной, и начали случаться волны, которые накатывали на меня, высвобождая из окружающего давления, делая меня бесконечным, но быстро спадая. Я опять попадал в давление, и лишь рябь тепла давала надежду на следующую волну.

После очередной волны на мгновенье все вокруг меня приобрело смысл, раскрасилось множеством цветов и непонятных образов, но, схлынув, она заставила блекнуть их, постепенно растворившись в моей тьме. И снова все повторилось, сделавшись еще ярче и отчётливее, но по-прежнему неумолимо растворяясь во тьме. Всё моё существо сосредоточилось на следующей волне, чтобы кинуться и успеть рассмотреть те яркие сплетения, что она обнажала на столь короткий миг.

С каждой новой волной виденное мною все дольше не растворялось и вот после очередной, образы разноцветных сплетений остались видимыми, освещаясь лишь мелкой рябью тепла. Образы были не статичными, они перемещались и были разными, моё сознание металось от одного к другому, находя то общие черты, то что-то совершенно новое, и каждый раз вызывая внутри меня все больше новых и ранее мне неизвестных чувств.

Вскоре пришло осознание, что как бы далеко я не углублялся во тьму, каждая новая волна возвращала меня назад, где я уже успел изучить все, особенно те самые первые виденные мною сплетения с множественными зеленоватыми нитями. Я уже старался не разглядывать их подолгу, устремлялся в бесконечную даль, как можно дальше, чтобы увидеть что-то новое. Но каждый раз неизменно оказывался возле уже знакомых мне ярких и зеленоватых нитей.