С пером и автоматом

И нырнул в лес. А на другой день был уже в учительской, явившись пред строгие очи Михаила Федотовича Панчехина, человека преогромного роста. Пришлось долго уговаривать его, прежде чем он дал согласие зачислить просящего прямо в шестой класс…

Так Михаил Алексеев и окончил в родном своем селе Монастырском семилетку. В 1936 году он был принят без вступительных экзаменов в Аткарское педагогическое училище. А еще прежде случилось событие, которое надолго выбило его из душевного равновесия. Отправив документы (в том числе «липовое» свидетельство о рождении) в Аткарск, абитуриент в самом добром расположении духа возвращался домой. По дороге, на полпути, увидал кем-то оброненную газету «Правда» и в ней снимок Максима Горького — в гробу. О его смерти он еще не знал. Снимок в «Правде» буквально подкосил его. Очнувшись, схватил газету и побежал домой. В своей избе, одинокий и несчастный, он проплакал до самой ночи: умер человек, которого он, пожалуй, после матери и своего деда, любил больше всех на свете. «В самый трудный час своего сиротства я вспоминал о нем или брал в руки его книгу, и мне неизменно становилось легче», — признавался друзьям Михаил Николаевич. Из горьковских вещей он прочитывал — не прочитывал, а жадно проглатывал — все, что удавалось добыть из скудных запасов сельской и школьной библиотек, мог наизусть читать и читал и «Песню о Соколе», и «Песню о Буревестнике», и «Девушку и Смерть», и целые главы из «Матери» и его автобиографической трилогии. Нередко ему поручали читать доклады о любимом писателе. Горький нужен был до зарезу! Теперь, спустя много-много лет, он носит лауреатский знак № 1 с изображением этого человека и очень гордится им.

Тут я должен снова сделать отступление, совершить, так сказать, небольшой экскурс в историю.

Михаил Алексеев мальчишкой мог часами слушать рассказы взрослых о том, как они совершали социалистическую революцию, как били затем беляков и иноземных пришельцев, отстаивая завоевания Октября. Сколько народной мудрости было в таких рассказах, сколько умных мыслей, слов-изумрудов! Они накрепко западали в самое сердце впечатлительного и всем интересующегося мальчишки.

Позже роль сельских рассказчиков заменили книги. Научившись читать, Алексеев незаметно для себя, так сказать, стихийно, стал увлекаться книгами, и прежде всего книгами Горького, скрупулезно изучать его творчество, подражать ему. Подобно своему духовному наставнику и учителю, он забирался в самые сокрытые места деревенского быта и читал, читал, читал… Потом это переросло в привычку, в потребность, в главную цель, без чего немыслимо было представить саму жизнь. Как-то я увидел в довоенных дневниках Алексеева завещательные слова В. Белинского: «Если вы хотите знать жизнь, то читайте романы».

Думаю, что запись эта сделана не случайно. Еще в школе учителя заметили необычайную любовь Алексеева к книгам.

Началось же все, повторяю, с книг Максима Горького…

«Маленький Алеша Пешков, изумленный, рассматривал на свет страницы только что прочитанной им книги, пытаясь проникнуть в тайну этого чуда: на листах книги не было видно людей, но ведь он только что разговаривал с ними, явственно слышал их живые голоса, с замиранием сердца следил за их поступками, страдал их страданиями, радовался их радостями…» — писал летом 1967 года в связи с 40-летием «Роман-газеты» Михаил Алексеев.

И не удивительно, что все, так или иначе связанное в нашей стране с книгой, в свою очередь, обязано этому изумительному человеку. В том числе и «Роман-газета». Именно Горькому обязана она фактом своего рождения.

Алексеева всегда поражала и вместе с тем заражала неистребимая любовь Горького к книгам. Еще в далекие школьные годы, изучая Горького, он всегда восторгался тем, как Алеша Пешков жадно читал книги, выпрашивая их, как милостыню. Читал в самых невероятных условиях: при свете утаенного от хозяина огрызка свечи, при березовой или сосновой лучине, а иногда и просто в полутьме. Читал каждодневно, читал везде, читал все, что попадало под руки, и перед ним «жизнь чудесно разрасталась, земля становилась заманчивее, богаче людьми, обильнее городами и всячески разнообразнее». Уже позже, будучи известным писателем, Горький в полную меру оценил значение книг в его жизни и творчестве, сказав крылато: «Всем хорошим во мне я обязан книгам».

То же часто Алексеев говорил нам о себе, о роли книг в его жизни, о том, что они открыли перед ним целый мир — интересный и бесконечно многообразный.