С отцами вместе

Витька, нагнув голову, снял фуражку, и все увидели среди гвоздиков и пробок винтовочную гильзу.

— Кто приходил в баню? Ты видел? — допытывался Костя.

— Никого я не видел!

Наступила тишина. Эдисон и Костя не могли смотреть друг на друга. Было ясно: за одним из них или за обоими сразу следит враг, который так зло насмеялся над ними. Но откуда он знает тарабарский язык?

Эдисон повернулся к Васюрке.

— Наблюдай за баней до самой ночи!

Васюрка взял за руку Витьку, и братья удалились.

— Я знаю, кто нам пакостит! — сказал Эдисон.

— Кто?

— Миссис Конфорка, вот кто!

— Точно! Как это мы раньше не додумались! Тогда вот что!..

Костя изложил свой план. В баню Чураковых никому пока не ходить. Подпольщиков тарабарскому языку не обучать, он не годится для секретов, и вообще с ним одна канитель. Лучше начать слежку за Конфоркой, узнать, где она живет, куда ходит и с кем встречается…

* * *

Пока Костя «изучал» географию, Тимофей Ефимович рассказал пришедшему дяде Филе то, чего не мог рассказать сыну…

В Петровске живет и работает сапожником военнопленный чех Боушек. Он выходит на станцию к эшелонам, подолгу беседует с чешскими солдатами, потом сообщает Усатому: на какой станции, к какому вагону следует подойти, от кого и что получить. В Куренге чернявый повар вручил Тимофею Кравченко два нагана, несколько ручных гранат и винтовочные патроны.

— Вот оно как! — сказал Тимофей Ефимович, подмигивая дяде Филе.

Кравченко взял корзину, принесенную дядей Филей, и пошел в кладовку.

— Принимай «картошечку», — сказал он, вернувшись.

— Есть одна закавыка, Ефимович. Сегодня утром в наш цех начальник станции Блохин заглядывал. Ко мне подошел и спрашивает: «Работаешь, солдат?» Отвечаю ему: «Работаю до седьмого пота!» А он: «Бог труды любит! Работай, да почаще оглядывайся!» Перед самым гудком ребята передали, что семеновские офицерики мной интересуются. Что на это скажешь?

— Вот что скажу… За гранатами сам пока не приходи. Может, ребятишек к этому делу осторожненько приспособим. Оставь корзинку-то, надо проверить, не следят ли за твоей квартирой. Ночки две-три там не появляйся!

Глава тринадцатая Заморские гости

Разбудили Костю раньше обычного. За чаем отец сказал ему:

— Быстренько отнеси дяде Филе картошку, а то он вчера торопился в ночную смену и не взял. Да смотри, не балуй дорогой — не упади, не рассыпь…

Костя нес корзину на Хитрый остров и думал в смятении: «Почему папа поручил это мне? А может, он знает, что я догадываюсь?.. Посмотреть бы эти подарки от „зайчика“… Нет, лучше не надо… Вот когда-нибудь я расскажу ребятам про настоящее задание…»

Дядя Филя жил на крайней тихой улице. Комнату он снимал в небольшом домике с голубыми ставнями. Косте хотелось проникнуть туда незаметно: прижимаясь к заборам или ползком через огороды. Но, несмотря на ранний час, улицы были людными: мастеровые шли на работу, женщины несли на коромыслах воду. Пришлось шагать у всех на виду…

Еще издали Костя заметил, что выходившие в палисадник окна закрыты. Толкнул плечом калитку, она беззвучно открылась. Едва он ступил во двор, как его больно схватили за руку. Костя сначала рванулся, а потом уже разглядел молодого офицера с короткими усами.

— Стой, стервец!

Выскочивший из-за домика здоровенный солдат выхватил у Кости корзинку. «Бежать», — мелькнуло у Кости, и он впился зубами в офицерскую руку с золотым кольцом. От нее пахло духами. Сейчас же щеку обожгло ударом. Костя упал, стукнувшись головой о собачью будку. И в этот же миг он увидел, как солдат перевернул корзинку. Костя в ужасе закрыл глаза.

— Да… история! — обескураженно протянул офицер.

— Вставай, что ли! — солдат дернул Костю за руку. — Разлегся тут!

Открыв глаза, Костя увидел раскатившиеся по двору картофелины, чистые, почти одинаковой величины. Он вскочил и схватился за голову: затылок жгло.

— Часто носишь? — спросил офицер, указывая кивком головы на рассыпанную картошку.

— Когда дядя Филя попросит…

Офицер топнул на Костю ногой:

— Брысь отсюда!

Костя пробкой вылетел со двора и пустился наутек. Спешка и волнение не помешали ему увидеть Конфорку, сидевшую в эту раннюю пору на лавочке около соседнего дома…

Отец перед навесом колол дрова.

— Папа! — бросился к нему Костя.

Торопливо глотая окончания слов, рассказывал он обо всем, что случилось на Хитром острове.

— Да ты у меня совсем молодец! — весело сказал Тимофей Ефимович, видя, что сына трясет. — Очень даже молодец. Только теперь — молчок. Ты ничего не видел, ничего не знаешь. Понятно?

— Клянусь!

— Вот и хорошо! А теперь собирайся в школу.

Косте хотелось спросить, где же дядя Филя, но отец повторил:

— Иди, иди!

* * *

Через несколько дней появились заморские гости…

Пронька и Кузя пропустили первый урок, но зато первыми принесли весть:

— Японцы приехали!

В перемену двух друзей окружили ученики, расспрашивали, какие собой японцы. Больше говорил Кузя, гордый тем, что к нему обращались даже старшеклассники.