С открытым забралом

Тихий, любезный, учтивый, демократичный, Георгий Евгеньевич готов выслушать каждого, посочувствовать, дать добрый совет. Он кажется совсем безобидным, совсем ручным. От его брюшка, стянутого полосатой жилеткой, от прищуренных глаз и провинциальной бородки исходит некий уют, словно от доктора по детским болезням. Если послушать Георгия Евгеньевича, то можно поверить, будто бремя главы кадетского Временного правительства — министра-председателя — он взвалил на себя под давлением обстоятельств: великий князь Михаил отказался — должен же кто-то возглавлять, взять всю меру ответственности на себя! Князь Львов, которому под шестьдесят, во имя революции пожертвовал собой. Он готов в любую минуту передать власть другому, освободиться от неприятной миссии быть председателем совета министров и министром внутренних дел Временного правительства.

И все верят этой сладостной лжи. Гучков, Милюков — откровенные узурпаторы, тупые, примитивные, с князем Львовым почти не считаются, не принимают его в расчет, они грубо проводят свою убогую политику лакеев и лавочников, дорвавшихся до власти. Они портят все дело, против них сгущается недовольство революционно настроенного народа. Вертлявый, крикливый дурачок Керенский, «заложник демократии», тоже не находка. Он чересчур уж самонадеян и демагогичен. Этот болван уверен в том, что солдаты и рабочие обожают его. Нет болезни тяжелее, чем глупость. Типичный параноик в желтых гетрах и рыжем френче. Но его кооптировал в правительство без согласия масс и партий князь Львов: такие нужны. Они ценят не саму власть, а видимость власти, выкрикивают лозунги, наживают политический капиталец. На них легко сваливать в критические моменты всю ответственность. Господину Керенскому хочется играть роль в истории. Пусть играет. Если чернь взбунтуется, первого повесят Керенского, «представляющего» народ. С ним разделаются как с предателем, ренегатом. Скачет и скачет серенький козлик, пока не обломает себе рожки. Князь Львов холодно, с глубочайшей иронией наблюдает за его вольтами.

Керенский настроен воинственно. У него вдруг тоже появились обязанности перед союзниками: война до победного конца! Союзники, разумеется, всерьез этого вертуна не принимают и не очень-то уверены, будто за ним стоит народ. Никто за ним не стоит. Эсеришка, трудовик, предавший всех и вся, обыкновенный лакей, очень усердный, беспринципный. Но он нужен, нужен.

Закрывшись в своем кабинете, в Мариинском дворце, и расслабленно развалившись в кресле, крупный землевладелец — помещик князь Львов наедине с самим собой размышляет, как скрутить революцию, привести чернь к повиновению, спасти свою собственность и свой класс.

Ах, Советы!.. Там эти... Чхе... Чхе... Чхеидзе. Че-че... Чернов... Це-це... Церетели. Меньшевики, эсеришки. Мразь.

Но ничего не поделаешь: эти недоумки Гучков и Милюков окончательно скомпрометировали себя своим так называемым «жестким курсом» — они во всеуслышание потребовали насильственного подавления революции. Никакого сотрудничества с Советами! Чем и поставили Россию на край катастрофы: вот-вот вспыхнет гражданская война. Они должны немедленно убраться из правительства. Впрочем, добровольно не уйдут. Их нужно спровоцировать на уход.

Князь Львов берет лист бумаги и энергично пишет послание Председателю Петроградского Совета Чхеидзе и Председателю Государственной думы Родзянко: Временное правительство намерено включить в свой состав представителей Петроградского Совета. Демократия! Власть должна принадлежать коалиции, всем партиям. Кроме большевиков!

Чхеидзе сразу все сообразил и по достоинству оценил стратегический ход князя Львова. Князь предлагает ни больше ни меньше как ликвидировать Советы. При коалиционном правительстве, куда войдут представители Советов, Советы как форма власти перестанут существовать. И если раньше Чхеидзе мог демагогически ратовать за Советы, за неучастие меньшевиков в буржуазном правительстве, то теперь, припертый к стене князем Львовым, он должен был дать прямой ответ: за буржуазию меньшевики или против? Объявите народу, за кого вы! Или я ликвидирую ваши Советы силой.

Делать нечего: приходится снимать маску и показывать народу свои буржуазные клыки.

Чхеидзе маску снял: меньшевики согласны войти в кадетское Временное правительство. Они согласны на ликвидацию Советов!

Не теряя времени, князь Львов сформировал новый кабинет. Пусть меньшевик Скобелев будет министром труда. Эсер Чернов займет пост министра земледелия. Народ, так сказать, обеспечен своими министрами. А что делать с Милюковым, скомпрометировавшим себя в глазах народа открытой приверженностью союзникам?

— Мы вынуждены вами пожертвовать, — твердо сказал ему Львов.

Столп кадетской партии — Милюков ярился. Но Львов решительно указал ему на дверь.

С военным и морским министром Гучковым разговор носил предельно ожесточенный характер.

— Я против вашей идиотской коалиции! — орал Гучков. — Вы — князь и плюхнулись на колени перед этой сволочью. Их всех нужно заковать и сгноить в тюрьме! Категорически протестую и со своего поста не уйду.