С моих слов записано верно

в свисте облачной пращи
в серебре полутьмы
я почуял пьянящий
первый проблеск зимы

как мотив Амадея
словно все не всерьез
от тоски молодея
расцветает мороз

и друг к другу все туже
жмутся жизни клочки
братства полного ужас
мне расширил зрачки

так опасней и проще
вмерзнуть в осени прах
вместе с черною рощей
под звездою в ветвях

«Пьяный наполовину…»

Пьяный наполовину,
я стою, будто куст,
в недрах темной равнины
слыша скрежет и хруст.

Что-то стронулось с места,
будто баржа иль плот.
Из подобного теста
новый лепится год.

Галки, черные рощи,
огоньки по полям —
на звезду полунощи
все дрейфует, как «Фрам»[8].

Явление зимы

… являться, когда ждать не ждут,
поставив крест на зимних видах,
явиться в несколько минут,
как вдох и – клубом пара – выдох,

и наготой белей скульптур
простор понурый взять с наскока,
открыть движенье без купюр
бессвязностей сплошным потоком,

потом застыть, остолбенеть,
прийти с ветвями в равновесье,
и впасть в отчаянье, на треть
за восемь дней прибавив в весе.

И безучастна, холодна,
в слезах – о боже! —
собой квинтет Бородина
внушать прохожим.

Начало 80-х

Окраина

Над гаражами – фонари,
ветра в тумане прячут лица,
всю ночь кирпичные лари
хотят с дождем договориться.

Рубашки белые малы —
туман трет шею переулку,
окаменевшие стволы
проткнут его, как пальцы булку.

Осадок выпарит мороз,
червяк, как доллар, на дороге,
на солнца спелый абрикос
взобрались снегопада блохи.

Карная лета острова,
метель двор ставит на фронтире.
У ней на этот мир права
все неотъемлемей и шире.

1985

Март

Т.П.

мы в березовом лесу
будем жарить колбасу
и каурый злой огонь
ноздрей фыркнет точно конь
а когда придет закат
быстро ветки догорят
в чистом небе как трава
станет вянуть синева
мы пойдем затопим печь
там где вместе можно лечь
под широкою звездой
в стылой ночи молодой

Песенка

– За три дня все само перестанет, —
говорил мне апостол Фома…
Мироносицей в белом тумане,
может, мне поможет зима.

На меня снег посыпал, как брашно,
а по телику пела girl или boy:
«Что меня ты не любишь – не страшно,
все равно я с тобой».

«мы продрогли мы ищем ночлег…»

мы продрогли мы ищем ночлег
в вавилонах столицы
на юру раздает себя снег
фонарей веренице

и разит наповал
влаги ветра и мрака триада
ты сестра я полжизни мечтал
целовать тебя в ночь снегопада

и твоею улыбкой храним
крутит мертвые петли над нами
пустырей и мостов серафим
расточающий белое пламя

1980

Дневник погоды

1. Листопад

Языки вымирают, толмач,
выступает скупая натура,
и холодного солнца кумач
за рекой озирается хмуро.

Взят врасплох изумленьем зимы,
далеко теперь видишь с обрыва —
на границе заката и тьмы
черный дуб, как танцующий Шива.