Ржавые земли

Быть может, встревоженные и злые со сна люди прокричались бы да разошлись – ведь никто не видел, как новенький выходил из пещеры, – но какой-то излишне горячий мужичок вцепился Хлыстову в макинтош и ощутимо встряхнул. Хлыстов, не долго думая, ткнул большими пальцами в злые мужичонкины глаза, а когда тот рефлекторно запрокинул голову, ударил кулаком в кадык и потом еще добавил ладонью по мошонке. Мужичок повалился на землю и притих. Кто-то смекнул, чем пахнет дело, и поспешил убраться на противоположную сторону террасы, а кто-то и вовсе растворился в темноте пещер. Тугодумы, а таких нашлось немало, набросились на Хлыстова одновременно и со всех сторон. Одному он врезал ногой в живот и перебил печень, второму сломал щиколотку, третьему вышиб дух ударом в висок… В пылу драки Хлыстов неожиданно увидел, что сударыня-барыня стоит возле одной из пещер и наблюдает за происходящим очумелыми глазами. Присутствие бывшей пленницы вдохновило террориста, и он положил на землю еще двух молодчиков Ипата.

А потом они отхлынули назад.

Сам святой в окружении приближенных особ низошел с верхней террасы. Хлыстов слизнул капельки крови с разбитых кулаков. Ему не хватало воздуха, к тому же «паучок» оживился, эта возня под ребрами мешала террористу как следует вздохнуть. Ипат шел, приподняв рясу, дабы не испачкать облачения. Хлыстов почему-то был уверен, что гибель нескольких людоедов не шибко огорчит Вершителя. Действительно, святой Ипат рассеянно улыбался, глядя на корчи раненых.

– Спаси, Ипатушка! Не оставь! – умолял его обреченный с разорванной печенью.

– Добро с тобой! – кивнул монах. – Ты спасешься!

– Спаси… – Раненый не договорил. Никто так и не понял, что именно он хотел сказать: «спасибо» или умолял спасти еще раз.

– Сколько мест в доброй обители нынче опорожнится? – обратился Ипат к приближенным. – Найдется там две миски или же нет?

Степка склонился над убитым охранником. Потрогал торчащий из глазницы колышек, что-то пробормотал, а затем ответил деловито:

– Найдется, Ипатушка. Мы обо всем озаботимся, ты уж побереги себя, родной ты наш, не изволь беспокоиться. Парня этого и девку поставим на довольство…

– Вершитель! – перебил бывшего кока Хлыстов. – Я отведу тебя туда, куда ты пожелаешь!

Приближенные насторожились: они слыхом не слыхивали, кто такой Вершитель. Святой Ипат ласково поглядел на террориста. Замурлыкал под нос: «Аллилуйя, аллилуйя», отвернулся и побрел по тропинке на верхнюю террасу. Куцебородый, опьяненный благостью, которая волнами исходила от Ипата, зубами выдернул ноготь из указательного пальца, приковылял к стене и принялся выводить на ней невразумительные каракули. Так книга откровений стала длиннее еще на один абзац.

* * *

…Ева не поняла, в какой момент на нее нахлынула обещанная благодать. Секунду назад она смотрела, как несгибаемый Петруша размахивает кулачищами. Подлеца будто кто-то заговорил: шесть человек окружили его, но ни одному лихачу не удалось даже вскользь зацепить душегуба. Она услышала сухой хруст, когда Петруша перебил щиколотку очередному обидчику. От этого звука Еве стало нехорошо, и сразу же захотелось сбежать в свою пещеру. Но баронесса не сдвинулась с места, потому что увидела перед собой того, кого называли здесь святым Ипатом. Ева застыла, загипнотизированная взглядом черных глаз, захваченная врасплох неподдельно ласковой улыбкой. Она забыла обо всем на свете. Она никогда бы не поверила, что такие сильные ощущения можно испытать в этом страшном мире, будучи грязной, больной и окруженной сумасбродными людоедами. Когда в последний раз она ощущала эту мягкую пульсацию внизу живота? Когда чувствовала истому, от которой кружилась голова и учащалось дыхание? Она враз прекрасно поняла своих томных соседок: и Ярину, и Наталью. Более того, Ева поняла всех, кто окружал Ипата. Эта благодать действительно сводила с ума.

Она укусила себя за ладонь. С первого раза продырявить кожу не получилось, – ее естество воспротивилось выполнять приказы сбитого с толку рассудка. Но после второго укуса по руке потекли теплые струйки.

Ева повернулась к скале, выбрала относительно гладкое место и написала кровью: «Кровь Кавказа пахнетЪ нефтью».

4

– Есть одно условие, отче, – объявил Хлыстов святому Ипату. – Я приведу тебя в пещеру, ты же превратишь меня обратно в человека.

Святой Ипат насупил брови и отрешенно уставился вдаль. Хлыстов тоже поглядел в ту сторону и ничего особенного не увидел: пустынный горизонт, резвится пылевая поземка. На востоке играет-переливается стена желто-зеленого света – значит, скоро поднимется солнце и всем станет теплее. Всем: Вершителю, Идущему по следам и честной компании из пяти человек, которым монах приказал тащить на себе запас еды, походный скарб и оружие. Они вышли в путь затемно и до первых лучей успели отмахать верст десять. Святому Ипату хотелось улизнуть из собственного лагеря быстро и незаметно, Хлыстов не мог понять почему: быть может, святоша боялся, что всё племя поплетется следом за ними из страха лишиться той самой благодати?