Рыцарь-ворон (СИ)

- О, ваше величество... Я не знаю...

- Ну, смелее. Не бойтесь признаться; клянусь, я поддержу перед королем любой ваш выбор... Вы молчите? Хорошо, я помогу вам. Давайте отбросим худшие варианты. Например, Обри д'Эпернона и Фолька де Монасье. Первый староват и от него всегда так плохо пахнет; второй, хоть очень силен, но невообразимо глуп, и глаза у него, как у объевшегося филина.

Эдель, несмотря на свое состояние, не могла удержаться от улыбки, так королева похоже выпучила глаза. Да, эти двое рыцарей очень не нравились и ей. Хотя - именно эти двое были блондинами - и, значит, не могли быть тем... Зато остальные были темноволосы. А это было то, что внушало ей наибольший страх.

- Остаются трое, - подытожила ее величество. - Все достаточно молоды, красивы и, конечно, отважны. Как на подбор. Граф де Турнель, сеньор Клод д'Антраг, герцог де Буажи. Скажите откровенно, дорогая баронесса, кто из них вам больше по сердцу?

Эдель нервно сплела пальцы. Да, королева была права, все трое названных ею рыцарей были и впрямь хороши собой, и придворные менестрели постоянно восхваляли их подвиги. Если б все трое не были брюнетами...

Клод д’Антраг, молодой рыцарь родом из Аквитании, был очень красив, строен и гибок, как хорошо выкованный клинок; у него был чудесный голос, и он часто пел придворным дамам красивые песни. Черные волнистые кудри, матовая кожа и теплые карие глаза под неимоверно длинными ресницами делали его похожим на девушку, но его воинские доблести были неоспоримы.

Граф Антуан де Турнель являлся самым старшим из троих, - в его коротко стриженых черных волосах уже заметно серебрилась седина, а в черных глазах застыло выражение жесткости, почти жестокости. Смуглое лицо было всегда мрачным, что тоже прибавляло этому рыцарю лет. Эдель за эти пять дней выслушала от претендентов на свою руку немало цветистых комплиментов; но она могла поклясться, что ни разу не слышала голоса мессира де Турнеля. При дворе поговаривали к тому же, что он много пьет.

Но особенный страх внушал ей герцог Филипп де Буажи - самый высокий и плечистый; у него было надменное лицо с безупречно правильными чертами, которое нисколько не портил даже шрам на лбу, рассекавший левую бровь. Волосы у него были темно-каштановые, а глаза - светло-голубые, холодные и льдистые. Герцог де Буажи был заслуженно признан самым красивым и могучим рыцарем при дворе. И он больше всех напоминал ей того... рыцаря-ворона.

- Я... я не знаю, ваше величество, - наконец, пролепетала Эдель. И с надеждой посмотрела в глаза королевы: - Быть может, вы... посоветуете мне?

Та, похоже, только этого и ждала, потому что довольно рассмеялась:

- Ах, милая моя мадам Карлайл, конечно, я помогу вам! И знаете, что я скажу? Клод д’Антраг очень красив, он изощрен в манерах и куртуазности, но едва ли он будет хорошим мужем. У него при нашем дворе сложилась репутация большого ветреника. К тому же, он еще слишком молод для женитьбы.

- Значит, остаются Турнель и Буажи...

- О де Турнеле скажу так - он вам тоже не подходит.

- Почему? - невольно вырвалось у Эдель. - Потому что он... по слухам... позволяет себе выпить лишнего?

- И поэтому тоже, - сказала королева. - Есть и еще причины. - Она стала очень серьезна и и продолжила, тщательно подбирая слова: - Я не знаю наверное, но поговаривают, что он... нездоров. Заразился в крестовом походе от какой-то восточной девки. И болезнь эта такова... что может печально сказаться на вас. Вы понимаете?

- Кажется, да. Значит, остается... - медленно произнесла Эдель, - остается только герцог де Буажи?

- Вот именно, - подбадривающе улыбнулась королева. - И что можно сказать тут против? Он - любимец короля. Самый мужественный, самый красивый, самый доблестный! О его славных победах на войне и рыцарских турнирах слагают песни и стихи... А вы знаете, что он очень богат? В Нормандии и Бретани у герцога много земель и замков. Так что вы можете не сомневаться - он выбрал вас не из корысти, а из чувств, гораздо более приятных женскому сердцу... В отличие от других претендентов, которые, хоть и принадлежат к знатным семьям, но бедны. К тому же, Буажи говорит по-саксонски, конечно, не так хорошо, как Турнель... Я уверена, Филипп сделает вас счастливой. Ну, что скажете вы теперь?

- Право, я не знаю, государыня... Герцог де Буажи... он... - Голос Эдель предательски задрожал.

Тонкие брови королевы сошлись на переносице, тон ее стал неожиданно холоден:

- Ваши колебания мне понятны, мадам, но, по-моему, после того, как я дала вам свой совет, они становятся бессмысленны. К чему этот детский лепет? Возьмите себя в руки. Вы не ребенок, вы женщина. Примите свою судьбу. Выберите достойнейшего. Иначе это сделает сам король.

- Что мы сделаем, моя женушка?

Эдель вскочила и низко склонилась перед внезапно вошедшим в залу королем. Тот коротко кивнул ей:

- Садитесь, мадам Карлайл, - и игриво ущипнул королеву за щеку: - Так что мы сделаем, любовь моя?

Королева улыбнулась: