Рыцарь без меча

— Не «какая-то дорога», а Дорога в Мир Неба! — поправил Эдвин. — И странник не важнее отца, не в этом дело! Откуда ты такое взял?

— Отсюда! — Харт постучал по обложке.

— Там ничего подобного нет.

— Ну объясни тогда! Раз я не понимаю!

— Успокойся, пожалуйста. Если ты будешь читать дальше, то увидишь, что со временем Гертан всё понял и не пожалел, что оставил своё поместье.

— Но почему, Эдвин? Почему?!

— Вот скажи мне, если все идут по одной Дороге, то что такое долг перед отцом?

— Ну начинается, — поморщился Харт. — Долг, Эдвин, он всегда одинаковый. Или тебе дорога отцовская честь, или ты слабак и трус. А всё остальное — пустые отговорки.

— Честь можно защищать, совершая злые поступки?

— Что значит «злые»? Справедливые поступки!

— Разве это справедливость, когда человек отвечает злом на зло?

— Что значит «злом»?! Убить наглого мерзавца — зло?!

— Если все идут по одной Дороге, то, разумеется, зло! Ведь каждый может ошибиться, каждый может сбиться с пути.

— Ах вот как!

— Харт, что с тобой? — удивилась Диаманта. — Ведь ты же всё понимаешь.

— Ничего я не понимаю, — угрюмо ответил Харт и замолчал.

— Зато я понимаю, — ответил Эдвин. — Тебя эта история слишком близко касается, вот ты и не можешь её спокойно читать. Но всё изменится рано или поздно.

— Почему близко касается? — спросила Диаманта.

— Потому что со мной всё было почти так же, — вздохнул Харт. — Мой отец был богатым, держал большую лавку. Он давно умер. Перед смертью его дела пошли плохо, всё состояние ушло на оплату долгов, но дом остался… Я не захотел торговать и стал жонглёром, потом пришёл к Дину в театр… А один офицер из гвардии правителя, редкостный подлец… В общем, ему, видишь ли, приглянулся мой дом в Адаре. Он просто отобрал его у меня. Его солдатики в один прекрасный вечер пришли и выкинули меня на улицу. Сказали, что актёру свой дом ни к чему, хватит и подворотни, как бродячей собаке, — глаза Харта заблестели ненавистью. — Я хотел его убить, но не вышло.

— Ой, не напоминай, — покачала головой Зерина. — Как я тогда перепугалась, Диаманта! Утром пошла в театр и нашла Харта на улице без сознания. Лежал там избитый до полусмерти… Мы его долго выхаживали, а Эдвин уговаривал не мстить, несколько раз останавливал, когда Харт пытался пойти разобраться с этими бандитами…

— Я ведь так и не отомстил.

— Ну и хорошо, — сказала Диаманта.

— Не уверен. До сих пор жалею, что поддался на ваши уговоры и не убил его тогда. Зря ты, Эдвин, мне помешал.

— Если бы я тебе не помешал, тебя давно не было бы в живых.

— Да знаю. Но как вспомню об этом, так опять волна накатывает. Я и впрямь не понимаю, как ты смог простить Рэграсу всё, что тот сделал. Он же всей вашей семье жизнь покалечил! Твоих отца и мать засадил в этот Серый Мир, тебя едва не убил, да ещё и так по-зверски… И ведь ни за что!! Каждый раз, когда я его вижу, думаю, что стоило бы воткнуть в него нож. Поглубже!

— Харт, я еду, чтобы уговорить отца подчиниться Рэграсу, а ты мечтаешь об убийстве! Что с тобой?!

— Да ничего. Всё то же. Я помогу тебе, не бойся. И буду просить твоего отца по крайней мере не сопротивляться. Но тебе неприятно слышать мои слова. Значит, ты не простил Рэграса. Правильно, я никогда бы такого не простил. Это по-мужски.

— Ты ошибаешься! — Эдвин выпрямился и посмотрел ему в глаза. — Я не держу на Рэграса зла!

— Да ладно. Ты даже в лице изменился, когда услышал, что я сказал. Почему тебе стыдно в этом признаться? Понимаю, ты поклялся не брать в руки оружия и не можешь мстить. Хотя и очень хочешь. Но по-моему, лучше быть честным с собой!

— Мне больно слышать то, что ты говоришь! — Эдвин повысил голос. — Мне больно за тебя, и за отца мне больно!

— А за себя тебе не больно?

— При чём тут я? Дело не в перенесённых страданиях! Мне больно видеть, что ты никак не можешь освободиться от злобы. Вы с отцом говорите одно и то же. Не Рэграс вредит тебе, Харт, и заставляет тебя страдать, а ты сам!

— Так я ещё и виноват в том, что этот негодяй со мной сделал?! Так получается?!!

— Нет. Ты ни в чём не виноват.

— Тогда ты запутался в собственных словах! Сам себе противоречишь!!

— Ну, ну, успокойтесь, — вмешалась Зерина, трогая Харта за плечо. — Хватит. Угомонитесь. Вот так всегда, Диаманта. То они друзья не разлей вода — то чуть не дерутся. И каждый день одно и то же, — вздохнула она, глядя на них материнским взглядом.

— Я не злюсь, Зерина, — сдержанно ответил Эдвин. — Просто не ожидал такого. Если в сердце одна жажда мести, человек становится глухим. И слепым! Раз уж ты заговорил об этом, Харт, я отвечу.

— Ну?