Рыцарь без меча

— Амма… это же моя жена, — выговорил он. — Эдвин… Эдвин — сын. Почему я помню их так плохо? Что произошло? Не знаю… не помню… Проклятье…

Был тихий, ласковый вечер, в ясном небе горели крупные сентябрьские звёзды, но в доме Дамира царила тревога. Его двадцатипятилетняя жена Амма, невысокая, тонкая, с большими карими глазами, ходила туда-сюда по гостиной, сжимая руки от волнения. Потом села за стол, взяла книгу и попыталась читать, но тут же отложила её. Какое-то тягостное предчувствие не давало покоя. Дамир должен был вернуться ещё две недели назад, но от него до сих пор не было никаких вестей. Амма позвала:

— Сынок!

Шестилетний мальчик, такой же русоволосый и синеглазый, как отец, стоял у окна, задумчиво глядя на ночную реку, которая поблёскивала в темноте между ветвей. Услышав голос матери, он подбежал к ней.

— Сынок, завтра я уеду.

— Куда? — он внимательно посмотрел на неё.

— Я хочу встретить папу, сделать ему сюрприз.

— Тогда возьми меня с собой!

— Нет. Тебе лучше подождать нас дома. Мы скоро вернёмся.

— Я не хочу, чтобы ты ехала одна, — возразил Эдвин и взял её за руку.

— Почему, сынок?

— Няня Серита говорила, что в горах опасно путешествовать одному. Давай я поеду с тобой. Я буду охранять тебя.

— Не беспокойся, Эдвин, — Амма улыбнулась и погладила его по голове. — Я буду не одна. Меня будут охранять папины люди, поэтому бояться ровным счётом нечего. Сейчас уже поздно, а завтра нам рано вставать. Ты ведь проводишь меня?

— Конечно, мама!

— Тогда пойдём спать прямо сейчас. Я расскажу тебе сказку.

— А песенку?

— И песенку спою. Пойдём, мой хороший.

На рассвете Амма с охраной из десяти человек собралась выезжать. У ворот она обняла и расцеловала Эдвина, потом сняла коричневый камень на кожаном шнурке и надела его на шею сыну.

— Пока я путешествую, он будет с тобой. Как тот волшебный талисман в сказке, который хранит от всего плохого, помнишь? Береги его. И обещай, что не станешь скучать и будешь во всём слушаться Сериту!

— Обещаю, мама. Только возвращайтесь побыстрее!

— Мы с папой скоро вернёмся, сынок.

Амма ещё раз обняла Эдвина и долго не выпускала. Потом поцеловала его в лоб и уехала. Он долго стоял у ворот и смотрел на пустую утреннюю дорогу, сжав камень в руке…

Эдвин плохо помнил, как уезжал отец, а прощание с матерью в деталях пронеслось перед его мысленным взором.

Рэграс продолжал:

— Твоя мать поехала на поиски Дамира по этой же дороге, и Тербек тоже приказал отправить её в Серый Мир. Её распределили в швейную мастерскую, в ту, где потом работала Диаманта, и поселили в той же комнате. А рабочие мостили дорогу около мастерской. Однажды Амма случайно увидела Дамира на улице, и они узнали друг друга. Твои родители умудрялись регулярно встречаться. Впрочем, правила для рабов ужесточились позже, а тогда за встречи и разговоры в нерабочее время не так строго наказывали.

Тогда же я отправил в Серый Мир тридцать человек из своей армии. Среди них был офицер Армат, который до ареста выкрал у меня ключ от Мира Иваль. Я узнал об этом поздно — Армат оказался в Сером Мире вместе с ключом. Его тоже отправили мостить дороги. Он быстро подружился с твоим отцом. Дамир рассказал ему о Мире Дня. Армат всё вспомнил, и они запланировали побег. Всего набралось шестьдесят пять человек.

Рэграс кивнул на шёлк.

Туман рассеялся, открыв довольно большую, но низкую, грязную полутёмную комнату. Эдвин знал, что смотреть будет тяжело, но всё равно был поражён тем, что сделала с отцом жизнь в Сером Городе. Дамир, грязный, измождённый, лежал ничком на голых нарах; его спина представляла собой сплошную рану — изрытая рубцами, покрытая запёкшейся кровью. На мускулистых руках тоже виднелись рубцы от плетей и синяки.

За столом около маленького окна, уронив голову на руки, сидела Амма в серо-голубом дорожном платье, в котором уехала на поиски мужа. Дамир пошевелился и кашлянул. Она тут же подняла голову.

У Эдвина перехватило дыхание, когда он увидел её лицо. Она была измученная, исхудавшая, бледная, с тёмными кругами под глазами.

Дамир медленно приподнялся. Из-за бороды и усов его лицо выглядело суровым. В тяжёлом взгляде стояли боль и гнев.

— Ну как ты? Тебе лучше? — Амма быстро встала и помогла ему сесть.

— Да.

— Сможешь идти?

— Да, — хрипло ответил Дамир и закашлялся. Амма взяла со стола чашку с водой и подала ему. Он напился, вытер усы и бороду. Некоторое время хмуро молчал.

— Я отомщу за нас.

— Умоляю тебя, не думай об этом! — Амма заглянула ему в глаза. — Не надо мстить! Послушай меня хотя бы сейчас! Я ведь просила тебя беречь себя. Ради меня, ради сына! А ты вчера опять не сдержался. И что изменилось? Надсмотрщик останется таким же, каким был, а ты еле жив после этих плетей! Ещё одной порки тебе не вынести. Как я испугалась за тебя!

— Прости, что заставил тебя страдать. Но я мужчина и не должен вести себя как трус. Иначе ты первая же разочаруешься во мне.

— Ну о чём ты говоришь, — вздохнула Амма устало.

— Ничего. Сегодня унижениям конец. Через полчаса мы будем далеко отсюда.

— Скоро увидим Эдвина, — Амма улыбнулась.

— Но я отомщу за нас.