Рыцарь без меча

Рэграс надел ключ от Лунного Мира на кольцо, на котором висели пять ключей.

— Ты отказался от гайера? — удивилась Королева, заметив, что вместо прежней гайеровой у его перстня серебряная оправа.

Рэграс вздохнул. На его лице мелькнула странная улыбка.

— Я встретился с Фидом. Он сказал, что я должен отказаться от гайера. Да, в те дни гайер совсем не подчинялся мне. Перстень жёг мне руку как огонь. Ничего не оставалось, кроме как заменить оправу. Фид советовал навсегда оставить гайер в прошлом. Я хотел это сделать, уже собрался произнести заклинание, но… в последний момент передумал и оставил всё как есть.

— А сейчас гайер подчиняется тебе?

— Не знаю.

— Давай проверим.

Они прошли в северную башню, в камеру, где Рэграс допрашивал Эдвина. Рэграс посмотрел тяжёлым взглядом на пустые оковы, свисавшие с потолка, и привычным властным движением положил пальцы на перстень. Оковы сомкнулись и вспыхнули. Он скомандовал им раскрыться — они погасли и раскрылись.

— Прекрасно, я рад. Фид предупредил, что отказ от гайера будет означать для меня потерю почти всей силы. А я не мог этого допустить. Я не хочу, чтобы ты презирала меня. Лучше пусть мои дни будут короче, пусть против меня создаются заговоры… Мне всё равно. Я только хочу, чтобы со мной был подарок отца, его сила — и ты.

— Я всегда буду с тобой, милый, — ответила Королева и поцеловала его. — Я чувствовала твоё отчаяние. Весь мой Мир от него потемнел. Это я сделала так, чтобы твой новый перстень сохранил твою старую силу.

— Ты заставила гайер повиноваться мне? Но как?!

— Мне многое подвластно, дорогой.

* * *

Эдвин и Диаманта поженились в конце мая. Дом в Тарине теперь остался в их полном распоряжении — Ника Тисса назначили смотрителем музея в Варос, а Мариена — его помощником. Лили и Коннор, которые всю войну прожили в Адаре, теперь перебрались в Тарину и тоже поженились.

В начале июня Эдвин получил письменный приказ Рэграса явиться во дворец.

— Будет разговор о моих родителях.

— Наконец-то! — обрадовалась Диаманта. — Что бы там ни было, лучше знать, чем сомневаться и догадываться.

Часть II. Дамир

ГЛАВА 1. Клятва Дамира

Рэграс сел на трон совсем недавно, а Мир Дня уже почувствовал перемены. Вначале люди только радовались этому — после войны было неспокойно, часто случались кражи, грабежи, а Рэграс быстро навёл порядок.

Но вскоре радость сменилась тревогой: налоги выросли, в Тарине стали строже городские правила. А главное — заметно ужесточились законы. Ярким свидетельством тому стал массивный помост с позорным столбом, который построили на Главной площади вскоре после коронации. При Бероте публичные наказания были сравнительно редки, а сейчас позорный столб не пустовал. Впрочем, это было одно из самых лёгких наказаний.

Если раньше торговцев, уличённых в обмане или не заплативших вовремя налоги, просто штрафовали, то теперь их сажали в тюрьму или навсегда отнимали у них право торговать, так что они вынуждены были сами наниматься на работу. А за многие преступления, которые раньше карались тюрьмой, теперь стали казнить. К таким преступлениям относилось и неуважение к королю. За недостаточно почтительные слова о Рэграсе без промедления арестовывали, публично пороли плетьми и отправляли в Серый Мир. Нескольких таких случаев хватило, чтобы у таринцев пропала всякая охота обсуждать короля и тем более смеяться над ним.

С приходом Рэграса к власти лучше заработала торговля, стало меньше преступлений. Но в людях поселился глубокий, безотчётный страх.

* * *

Было ещё рано, но уже жарко. Звонко чирикали воробьи. По Сосновой улице проскрипела тележка молочника.

Открыв глаза, Диаманта первым делом вспомнила, что сегодня Эдвин должен идти к Рэграсу во дворец. От волнения у неё забилось сердце — этот день должен был стать для них днём больших перемен. Она повернулась к Эдвину.

— Давно не спишь?

— Нет…

— Всю ночь не спал.

Эдвин улыбнулся и поцеловал жену.

— Я никогда ещё так не волновался. Даже перед первым выходом на сцену.

Он пришёл во дворец ровно в полдень, как было приказано. В Тарине уже несколько дней стояла страшная жара. После горячих безветренных улиц казалось, что во дворце холодно. Офицер долго вёл Эдвина по лестницам и сводчатым коридорам, пока они не оказались перед высокими резными дверями королевского кабинета. Эдвин вспомнил, как весной его вели к Рэграсу на допрос. Офицер распахнул двери.

Просторный кабинет был оформлен в бордовых тонах. Между двумя выступами стены висел шёлк. Рэграс сидел в высоком кресле, обитом бархатом. Он выглядел строго, по-военному подтянуто и просто, хотя на нём был роскошный тёмно-серый костюм с серебристой отделкой.

Эдвин поклонился. Рэграс некоторое время рассматривал его холодным бесстрастным взглядом, потом сразу перешёл к делу: