Рыцарь без меча

Там было тесно и очень грязно. По сторонам висели гамаки из парусины, на полу валялось какое-то полуистлевшее тряпьё. В нос бил отвратительный запах. Прямо под ногами у Эдвина прошмыгнула крыса. Расмус в дальнем углу рылся в своём сундуке. Эдвин подошёл к нему.

— Ты хотел почитать книгу — и не приходишь.

— А-а, ты об этом… Да не знаю. Думаю, что всё-таки мне это ни к чему. Это не для таких, как я. Не хочу лишний раз разочаровываться.

— Но ведь попытка не пытка! Не понравится — не будешь читать, только и всего.

— Нет, Эдвин. Это не для меня.

— Здесь нет избранных, Расмус. Это для всех.

— Ладно. Я подумаю ещё… не знаю. Не знаю.

Эдвин поднялся на палубу. После кубрика палубный воздух показался чистым и свежим.

В этот вечер капитан снова позвал Эдвина и Диаманту к себе ужинать. Диаманта сразу заметила, что Брит не в настроении. Он был мрачен и пил больше, чем обычно.

— Сколько времени ты собираешься стоять на острове? — спросил у него Эдвин.

— Не знаю. Как получится. Ну уж по-любому уйду до того, как его кровожадное величество туда пожалует. Я с ним встречаться не намерен.

— Рэграс вспыльчив и жесток, но честен. Много подлостей за его спиной делал Тербек. Тербек сделал всё, чтобы люди считали Рэграса злодеем. А Рэграс обещал, что не тронет тебя и твою команду.

— А хочешь, я переведу тебе эти королевские обещания на нормальный язык?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что Рэграс на самом деле намерен сделать, — сумрачно заметил Брит, опять налил себе вина и залпом выпил. Эдвин и Диаманта пригубили немного.

— Так вот, приятель… я уверен, могу даже поспорить на что угодно, что Рэграс сделает всё, абсолютно всё, чтобы Дамир не подчинился ему. Предложит самые унизительные условия… уже предложил… Я ведь читал его письмо. Он же прекрасно знает, что для Дамира нет большего унижения, чем служить подлецу, который переломал всю его жизнь! Дать ему присягу, на что Дамир даже под страхом смерти не пойдёт. Ты посмотри, парень, каков выбор, а?

— Отец может просто уйти с острова.

— Да? И оставить его Рэграсу в подарок? Он никогда не уйдёт оттуда так… Если ты сын Дамира, я тебе не завидую. Ты же везёшь ему смерть. Можно сказать, едешь, чтобы лично в руки передать приговор. У Дамира нет иного выхода, кроме как послать этого Рэграса в… — Брит выругался. — А как только он его пошлёт, у того сразу же появится законный повод его казнить. Немедленно… Дамир будет первый. Нас Рэграс пока не тронет. Охотно верю. Но через некоторое время моих людей начнут арестовывать в портах, потом меня проводят на виселицу… наша песенка спета, Эдвин. И твоя, кстати, тоже.

— Почему?

— А подумай сам! Будешь защищать отца — сам окажешься на эшафоте, с ним за компанию. Встанешь на сторону короля — будешь последней сволочью и попадёшь туда же, потому что будешь не нужен Рэграсу после того, как сделаешь своё дело, и он избавится от тебя… в лучшем случае, сгноит в тюрьме. Так что ешь, пей, люби жену — но помни, что тебя ждёт. Может, ещё и скучать будешь по моей петле. У нас здесь всё по-честному. А у Рэграса подло. По-королевски… Я его повадку знаю… он не тронет тебя сразу. И меня… мы с ребятами ещё успеем поплавать, послушать голос моря. Успеем даже поверить, что нас оставят в покое. Поэтому я и пью тут с тобой сейчас… Нас посадили в одну камеру, Эдвин. Меня повесят завтра, а тебя — послезавтра… Давайте-ка выпьем за жизнь, пока она есть! — Брит поднял кружку. Эдвин и Диаманта чокнулись с ним.

— Эх, Дамир, бедолага… Загнали его в ловушку. Но ничего, он сумеет умереть красиво. Ты тоже — насколько я могу судить. И я постараюсь, за компанию… И всё будет распрекрасно. Если не считать того, что умирать нам совсем не хочется.

— Мне кажется, ты сильно преувеличиваешь, Пирс.

— Эх, дружок… Одна просьба к тебе: когда услышишь, что меня подвесили, а может, и увидишь… ты помяни меня добрым словом. Меня все ругают, кому не лень… я всю жизнь мерзавец, сукин сын, душегуб и живодёр. И никто не скажет, что старина Брит — славный малый. В общем, и незлой человек…

После ужина Эдвин с Диамантой вышли на палубу и долго стояли, глядя на отражение Луны в зеркальной воде.

— Невесело после этого разговора, — вздохнула Диаманта.

— Мне жаль Брита. Он и его матросы чем-то даже нравятся мне, несмотря на жестокость. Они ведь зарежут или повесят — и глазом не моргнут. Но трусами их не назовёшь. Здесь случайных людей нет.

— Они любят свободу. Да и честные — по-своему…

— Смотри! — ахнул Эдвин, показывая на воду. Диаманта раскрыла глаза от изумления.

— Кто это?!

— Не иначе как морской змей!

Недалеко от корабля плавало какое-то огромное животное. Они видели только его спину. Оно ненадолго вынырнуло, потом скрылось и тут же показалось вновь, чуть подальше. Вахтенные тоже заметили его.

— Морской змей! Ах, вашу мать, ветра нет!