Рыцарь

— Каждому будет дано по вере его, — вздохнул он.

— Это, кажется, откуда-то из Библии? — поинтересовался я.

По губам моего собеседника пробежала странная улыбка.

— Да уж наверное.

— Вы знаете, — произнёс Иммануил после непродолжительного молчания. — Недавно один бродяга… такой же бездомный бродяга, как и я… рассказал мне о том, что, по его представлению, чистилище должно представлять собой нечто вроде горы, на вершине которой находится дорога на небо. По-моему, это очень хороший образ. Ведь и взбираться на гору можно с разных сторон, а не только с одной.

— Он тоже чудотворец, как вы? — спросил я. — Творит чудеса где-нибудь по соседству?

— Нет, он именно путешественник. А живёт он не здесь, он… Он итальянец.

— Ааа…

Мы помолчали.

— Значит, нет никакой разницы — убивать или миловать, красть или давать подаяние? Всё равно каждый получит то, что хочет?

— Вор и дающий подаяние хотят разного.

— Вот именно.

— Есть ли между ними разница? Забудьте об участи, которая их ожидает. Между ними самими есть разница?

— Ну… наверное, да.

— Вот вы и сами ответили на ваш вопрос.

На некоторое время установилась тишина.

— Ладно, — я поднялся, — благодарю за пищу и помощь. Пора мне. Мы с вами занятно побеседовали, но всю эту философию я никогда не любил… Помню, ещё в Питере один сектант на улице как-то пристал: «Верите ли вы в Бога, верите ли вы в Бога?..» и ещё какие-то дурацкие вопросы задавал… Я с ним даже поболтал, потому что делать всё равно нечего было…

— …И под конец беседы решили искусить Бога, — не осуждающе, но и без улыбки неожиданно сказал Иммануил.

Я уже не удивлялся.

— Ну да, я ему сказал, что могу сейчас избить его до полусмерти, а его воображаемый Бог ничего мне не сделает. — Я ухмыльнулся. — Этот уродец, конечно, перетрусил и сбежал.

— А вы, будь на его месте, не испугались бы? Он ведь, кажется, был ниже вас на голову. Да и… — короткая пауза, — разряда по боксу у него тоже не было.

— Да я бы не стал его трогать… Что же я, зверь какой, что ли? Захотелось просто показать этому болтливому умнику, что никакого его Бога на самом деле не существует.

— И доказали?

— Ну, не знаю… Он слишком быстро убежал.

— Ему — ладно… А себе?

— А что — «себе»?

— Себе вы это успешно доказали?

— Вполне.

— То есть вы полагаете, что Господу больше нет дела, кроме как доказывать вам своё существование?

— Ну… это… Ну, Он же хочет, чтобы я проникся и всячески уверовал. По крайней мере, сектантик утверждал, что Бог этого хочет.

— Бог не хочет, чтобы люди преклонялись перед Его могуществом. Поэтому и совершает так мало явных чудес. Он хочет, чтобы люди любили Его, а не боялись. А если я вам скажу, что даже и те чудеса, которые Он совершает, вы попросту не замечаете? Не верите?

— Ну почему же. Я допускаю, что в мире может происходить множество вещей, природы которых мы не понимаем. Всякие ясновидящие вроде вас или той старухи Рихо…

Услышав сравнение, господин отшельник усмехнулся.

— …всякие экстрасенсы… шестое чувство…

— …летающие тарелки, — задумчиво добавил Иммануил.

Поскольку это было произнесено по-французски, я не сразу понял, что он имеет в виду. Но потом до меня дошло, и я кивнул. Проклятый Всезнайка копался в моих мозгах, как у себя дома.

— Твёрдостью вашего неверия можно было бы восхититься, — со странным выражением на лице произнёс отшельник, — если бы вы не верили по убеждению. Но вы ведь не верите из страха.

— Чего-чего?!.

— Именно так. Андрэ, вы — человек деятельный. Вам недостаточно просто знать, как надо поступать. Вы ведь ещё будете стараться поступать именно таким образом. Чем-то вы напоминаете мне Симона. Он тоже в своё время был до ужаса практичен и целеустремлён…

— Это вы о ком?

— Неважно. — Иммануил махнул рукой. — Я хочу сказать, что слова у вас не расходятся с делом. Вы посчитали, что поход с королём Филиппом в Палестину — богоугодное дело, сели на коня и поехали. Посчитали, что истребление еретиков — хорошо, сели на коня и поехали в Тулузу… Решили, что спасти ведьму от Луи — ваш долг, поссорились с бароном и поехали в Чёртов Бор…

— Дурак был, вот и поехал.

— …и вы знаете, — как ни в чём не бывало продолжал Иммануил, — вы знаете: если вдруг окажется, что Бог существует на самом деле, то жить как раньше вы уже не сможете. Вы не такой человек. Вам обязательно надо будет что-то делать, как-то менять свою жизнь. А вы этого не хотите. Вы боитесь того, что Бог может от вас потребовать запереться в монастыре, или стать мучеником, или — что ещё для вас хуже — стать таким же смешным проповедником, с каким вы однажды повстречались на улице. Вы боитесь.

— Ах, так вы, значит, ещё и психоаналитик…

Иммануил не ответил. Возможно, потому, что не сразу отыскал у меня в голове значение слова «психоаналитик».

Может быть, и не стоило разговаривать с ним в таком тоне. Наверняка не стоило. Хотя бы из благодарности.

— Ладно, — буркнул я. — Кстати, где моё оружие?

— Все ваши вещи, и оружие в том числе, у Тибо.

Я кивнул:

— Спасибо за обед и за то, что вы меня вылечили. Сейчас у меня при себе ничего нет, но…

Отшельник снисходительно улыбнулся — как бы поражаясь моему скудоумию.