Рыцарь

Нет, это был не склеп. Пещера. Пол выстлан свежим лапником, деревянные полати, накрытые одеялом, — моя постель. Табуретка, сундук, полка. На полке и на полу — некоторое количество глиняной и медной посуды. Со стороны входа проникал дневной свет.

Я подумал и попытался заговорить на русском. Вышло не очень.

— К-то ви тако-й?..

Очень интересно. Куда я попал на этот раз?

Человек покачал головой.

— Видимо, нам лучше перейти на другой язык, — сказал он на языке Андрэ де Монгеля. — Здесь меня называют отшельником Иммануилом.

— Очень приятно… А моё имя вам, очевидно, известно? — задал я вопрос с подковыркой.

— Мне известны оба, — кивнул Иммануил.

— Ну-ка поясните, что происходит! — потребовал я. Отшельник ничего не ответил.

Я разозлился:

— Да кто ты, чёрт возьми, такой?

— По-моему, я уже назвал себя, — благодушно ответил мой собеседник.

Я помнил, что, когда начал валиться с лошади, меня что-то ударило… Может, я не умер? Тогда — что, крыша съехала? Я потёр ладонями виски. Нет, с головой кажется всё в порядке.

— Откуда вы знаете русский?

— Со всяким человеком я предпочитаю общаться на его собственном языке.

— Это не ответ.

— Нет. Это ответ.

Я вздохнул. Ссориться с этим загадочным дядькой мне почему-то не хотелось.

— И сколько языков вы знаете?

— Все.

Вот так, Лёня.

— И кто же вы?

— Здесь меня зовут святым отшельником, — усмехнулся мой собеседник. — Тем не менее я не отшельник. И не святой.

Я подумал. Ещё раз оглядел пещерку.

— Где я нахожусь?

— У меня в гостях.

— Да?.. И каким образом я здесь очутился?

— Вас привезли люди, которых вы спасли от разбойника Луи… Кстати, повязку с бедра можете снять.

Я так и поступил. Бинты заскорузли от крови. Я начал осторожно их отдирать… Интересно, сколько я уже тут лежу?

— Вас привезли сегодня утром.

Я снова поглядел на господина «полиглота»… Я что, задал этот вопрос вслух?.. Да, наверное. Пробормотал себе под нос, а он и услышал.

— А где я всё это время валялся? — поинтересовался я, продолжая разматывать повязки и гадая, сколько же времени прошло. — В Чёртовом Бору, наверное?

— Ваше героическое сражение с Луи Каорским, — ответил Иммануил с едва заметной иронией, — состоялось не далее как вчера утром.

Чего?! Он что, рехнулся?..

Потом я посмотрел на собственную ногу и подумал, что если кто из нас и рехнулся, так это я. Я прекрасно помнил, что был ранен. Значит, сколько бы ни прошло времени, шрам-то всё равно должен был остаться!

Шрама не было.

Я ощупал ногу. Потом ещё раз — голову.

Бред какой-то…

Господин Всезнайка между тем спокойно продолжал заниматься своими делами. Подкинул дров в огонь. Посолил воду. Достал с полки узелок с зёрнами. Растолок зёрна в ступке.

Непонятность на непонятности сидит и непонятностью погоняет… Но надо было выяснить самый главный вопрос.

— Так кто вы всё-таки такой? — спросил я в четвёртый раз.

— Я уже назвался.

— Нет, я имею в виду — вообще?

— Вообще? — Похоже, что этот вопрос его позабавил. — Вообще — это как?

Я разозлился.

— Послушайте, — прорычал я. — Вы прекрасно понимаете, о чём я говорю. Вам что-то известно насчёт того, кто я такой и как я здесь очутился. Что вам известно и главное — откуда? Это вы меня сюда вселили? — Я ударил кулаком в мощную грудь сьера Андрэ де Монгеля.

— Вы это так воспринимаете? — улыбнулся Иммануил.

— А как, чёрт побери, я ещё это должен воспринимать?!

Еврей-полиглот отрицательно покачал головой.

— Я вас никуда не вселял, — порадовал он меня. — Да и вы сами, строго говоря, никуда не вселялись. Просто вы… видите вещи такими, какими вас научили их видеть. Начитались в книгах историй о переселении душ, вот и мерите всё привычной мерой.

— Не понял.

Господин Всезнайка, помешав воду в котелке, опустился на табуретку. С ложкой в руках.

— Жил один рыцарь, — произнёс он. — По-своему этот рыцарь искренне верил в Бога и старался делать всё, что, как ему казалось, должно было понравиться Богу. Каждое воскресенье рыцарь, как и положено, посещал Церковь. И, слушая проповедь и рассказы из Священного Писания, не раз и не два удивлялся рыцарь: как же так — в древности люди не только не верили божьим людям, но наоборот — гнали их и преследовали.

«Как они могли быть настолько слепы? Вот будь я на их месте…» — частенько думал рыцарь.

Между тем он продолжал жить как жил, служа Богу верой и мечом. Но с некоторых пор стало брать его сомнение — а угодно ли Богу то, что он делает? Не может ли так быть, что Бог как раз на стороне тех, против кого он обращает своё оружие? Может быть, через тысячу лет кто-нибудь тоже услышит о его времени и удивится: почему люди, жившие в это время, не могли отличить Божье дело от фарисейства? И очень хотел рыцарь понять, на чьей стороне правда. Так же хотел понять, как понимал — как ему казалось — он время библейское. Увидеть так, как будут видеть его время люди через тысячу лет… И его желание осуществилось. Правда, попутно этот рыцарь забыл всё остальное, но… — Тут Иммануил сделал паузу. — Но иначе выполнить его просьбу было бы невозможно.

— Почему?

— А вы подумайте сами.

Я подумал. Всё было логично. Но невероятно.