Рыцарь

— А, ясно… Долго они вас осаждали?

— Всю прошлую ночь, — вздохнул Рено. — Всю ночь пытались сюда залезть: то с одной стороны, то с другой. То с одной стороны, то с другой… Еле-еле от них отбились. Так из братии не спал никто. А ещё до того, как на монастырь напасть, — деревню разорили нашу. Видели?

Родриго покачал головой:

— Нет, в деревню мы не заезжали.

Аббат снова вздохнул.

— Что же это за люди такие… Чуть ли не половину скота в деревне перерезали. Ну скажите: куда им столько? Всё равно ведь не съедят… Вырезали лучшие части, зажарили, а остальное крестьянам оставили — мол, живите теперь как хотите. А что до девок… — Рено тяжело махнул рукой. — Тут и говорить нечего.

— Ничего, не умрут. Деревенская девка — она многое может выдержать.

Я с любопытством посмотрел на Родриго. А где же рыцарственное отношение к дамам?.. Ах да. Пардон. Дамы это дамы. А девки — это… Это другое.

— Могут-то могут, — с некоторым сомнением согласился аббат. — Но двоих и вовсе покалечили. А вы, я слышал, с Раулем на войну ездили?

— Именно. Роберт снова на Эгиллем накинулся. Пришлось Бернарду помочь. Но теперь с Робертом всё. Благодаря Андрэ. — Родриго кивнул в мою сторону.

Аббат посмотрел на меня. Я изобразил на своём лице злобную разбойничью ухмылку.

— Нашли тоже, кому помогать… — недовольно поморщился Рено.

— Ну не Роберту же было помогать! — воскликнул барон. — Да он бы и без нашей помощи справился.

— И пускай! Два волка грызутся — нечего встревать.

— Вообще-то там был только один волк, — хмыкнул я. — И то — на птицу похожий.

Рено несколько секунд молча рассматривал меня, а потом сказал:

— Это вы… простите, я запамятовал ваше имя…

— Андрэ де Монгель.

— Это вы, эн Андрэ, — вполголоса сказал аббат, — по внешности судите. А по духовным свойствам этот Бернард ещё худший волк, чем Роберт.

— А я-то грешным делом полагал, что вы их в равной степени ненавидеть должны. Эгиллемцы свою церковь сожгли, только ведь и Роберт был не лучше.

— Оба разбойники, — твёрдо сказал аббат. — Но Бернард — разбойник много худший. Я ведь говорю: вы по внешности судите, а не по духовным свойствам. Что Роберт из Вигуэ убийца и прелюбодей — это всем известно. Но ведь, по сути, это грехи обычные, земные… Кто из нас не без греха? Даже и разорение церкви ему простить можно было бы, если б он покаялся, потому что только из жадности он так поступил. Но Бернард — не таков. Нет, не таков… Это истинно волк в овечьей шкуре. И не суета земная ему глаза на истинную веру затмевает, а он сам, сатане уподобляясь, во злобе своей против Церкви и Господа восстаёт, чудесами дьявольскими кичась и многих за собой в погибельное пекло увлекая…

Я скептически посмотрел на аббата, но промолчал.

— …Или вот взять тех разбойников, которые сегодня ещё утром под нашими стенами стояли, — продолжал аббат. — Вы полагаете, я ненавижу их? Посылаю им проклятья? Напротив, я скорблю об их прегрешениях и молюсь, чтобы Господь направил их на путь истинный. На совести Луи, конечно, много грехов, и даже смертельных, но…

— Что?!! — заорал Родриго, вскакивая из-за стола и опрокидывая кувшин с вином. — Ты сказал — Луи?!! Это был Луи из Каора?!!

Аббат недоумённо посмотрел на барона:

— Да…

— Куда он двинулся дальше, Рено? Ты знаешь?

Аббат кивнул:

— Я послал его на юг…

Молчание. В воздухе повисла очень неприятная пауза.

— Что ты сказал? — тихим голосом переспросил Родриго. — ТЫ послал его на юг?!!

— Успокойся, Родриго…

— Какого дьявола ты меня успокаиваешь?!! Луи, может быть, уже шурует в моих собственных землях!!!

— Остынь, я сказал! Сядь и послушай меня.

Родриго сел, кое-как сдержав клокотавшую в нём ярость. Я с любопытством рассматривал аббата, гадая, в чём кроется причина его собственного спокойствия.

— До Луи ты ещё успеешь добраться, — порадовал Рено барона. — Пусть он сначала единственный раз в своей жизни сделает доброе дело.

— И какое же это он доброе дело намеревается сделать? — проворчал Родриго. — Повеситься?