Рысь

Знакомы они были не понаслышке. Прошлым летом им неоднократно доводилось совместно выезжать на пастбища в Ленке, над Цвайзимменом или близ Больтигена и рассматривать недавно убитых, разодранных на куски, частично сгнивших или почти целиком обглоданных овец. Шпиттелер прекрасно знал, что Штальдер неподкупен, что он подпишет бланк и запишет мертвых овец на счет рысей лишь в том случае, если основанием послужит научная экспертиза.

Экспертиза мертвых овец требовалась овцеводам, поскольку лишь с этим документом они могли рассчитывать на возмещение убытков. Компенсация была чуть выше стоимости мяса. А предъявитель заверенной родословной племенного животного получал, соответственно, стоимость племенной овцы. Однако экспертиза была чрезвычайно важна и для проекта. Если рысь задирала за сезон пятнадцать домашних животных, ее разрешалось отстреливать в радиусе пяти километров от пастбища.

В полном молчании доехали они до Мечграбена на окраине Ленка, где располагался двор фон Кенеля. Двухэтажный дом с зелеными ставнями, каменным цоколем и верхними этажами из темного дерева горделиво возвышался над округой. Справа и слева от входной двери хранились ровно нарубленные и аккуратно сложенные дрова, между хлевом и домом виднелась накрытая досками навозная яма. Сразу за домом начиналась тропа, ведущая к пастушьей хижине фон Кенеля высоко на Мечфлуэ, под горным гребнем, что тянется от Альбристхорна до перевала Ханенмос.

Шпиттелер хотел припарковаться у сарая, но там уже стояла какая-то колымага с номерами кантона Аргау. Шпиттелер что-то злобно буркнул и поставил машину с другой стороны дороги.

Их подъем по лесу к хижине фон Кенеля начался безмолвно. Лишь когда они вышли на поляну и Штальдер достал ручную антенну, Шпиттелер поинтересовался, сколько рысей обитает в Ленке.

Ничего не отвечая, Штальдер безучастно оглядел окрестности, покрутил антенной над головой и одну за другой попробовал поймать все частоты рысей. На пятой частоте обычное потрескивание сменилось сигналом. Штальдер приостановился, немного изменил частоту и повел антенной, так что сигнал стал четким и непрерывным.

76,1 — канал Тито.

Штальдер выключил приемник, опустил антенну и немного помедлил, прежде чем сообщить, что неподалеку от них находится Тито.

Шпиттелер вспомнил, что ему уже доводилось слышать это имя.

Штальдер снова ничего не ответил и проверил остальные частоты. Шпиттелер недоверчиво поглядывал на него.

Сигналы рыси, задиравшей овец в прошлом году, не предвещали ничего хорошего. А их источник находился неподалеку от пастбища фон Кенеля. Больше всего Штальдера раздражало то, что сигнал исходил от Тито, право на отстрел которого однажды уже выдавали, отчего в этом году самца могли отстрелить уже после двенадцатой задранной жертвы. Это было прописано в проектном договоре, об этом Марианна и Пауль Хильтбруннеры договорились с министерством.

Штальдер ненавидел подобные ситуации, когда ему приходилось руководствоваться некими решениями, принятыми другими людьми, которые вынуждены были пойти на компромисс из-за уязвленного самолюбия, из-за желания втереться в доверие или по другим, противоречащим штальдеровской логике мотивам. Для Штальдера не было никаких сомнений в том, что в Швейцарии защищают медведей, волков и рысей, и потому он считал безумием давать право на отстрел зверей через двадцать лет после их заселения.

Штальдеру пока не хотелось выверять сигнал, и он бодро двинулся вперед, опережая Шпиттелера. Лес еще даже не поредел, когда перед ними, посреди дорожки, выросла овца. Не двигаясь с места, она разглядывала их любопытными глазами.

— Если фон Кенель так мало о них заботится, то нет ничего удивительного, что их задирают, — прокомментировал Штальдер.

— Я сильно удивлюсь, если эта овца из его стада, — отреагировал Шпиттелер.

Без особого труда они погнали овцу вперед. Та побежала перед ними, словно ждала их прихода. Прежде чем тропа окончательно вышла из леса — они шли уже с три четверти часа, — показалась еще одна овечка, а вскоре и небольшая полянка с хижиной, которая явно заинтересовала Шпиттелера. Штальдер на эту хижину прежде внимания не обращал. До домика фон Кенеля было еще идти и идти.

— Они тут недавно, — сказал Шпиттелер, рассмотрев новую изгородь. — Я бы глянул.

Штальдер двинулся следом за широко шагавшим Шпиттелером. Дойдя до хижины, они остановились. До них доносились звуки музыки. Через плечо своего спутника Штальдер заглянул в открытую дверь. Когда его глаза привыкли к полутьме, он разглядел темную кухонку, половник, грязные прихватки и висевшую по стенам гнутую металлическую утварь.