Рыбы молчат по-испански

Однако в тот день никаких важных тем не поднималось. Говорили по-простому, за жизнь, неторопливо попивая чай и кофе, а потом Алевтина Петровна вдруг взяла да и заказала себе холодного борща и съела его, аппетитно прихлебывая, после борща потребовала салат «Цезарь», а вслед за ней и Тамара тоже заказала себе салат «Цезарь». Глядя на жующих коллег, Ксения пробежала глазами меню и выбрала копченую форель, а Роман – какой-то сложный сэндвич, залитый горячим сыром. Нина попросила еще одну порцию мороженого, два шарика, один вишневый, другой клубничный. Разговор неспешно набирал обороты: обсуждали чиновников, еще один грядущий мораторий, потом перешли на рогожинские магазины и рестораны. В следующем месяце намечался Адин приезд в Москву, и некоторое время оживленно решали, кто и как станет Аду ублажать и какие расходы за этим воспоследуют. На Адины развлечения решено было скинуться, и все сосредоточенно зашуршали бумажниками.

Атмосфера в ресторане царила, как говорят, непринужденная.

– Все они, – объяснила Ксения, когда собрание подошло к концу, Нина и Ксения со всеми попрощались и сели в машину, – работают в разных усыновительных агентствах. Но деньги в агентствах сама знаешь какие. Пятьсот евро за ребенка максимум. Кому это интересно? Разве здоровый ребенок столько стоит? Фигушки! Вот они и ловчат: одного в агентство – другого на сторону, в независимые то есть. Но им сложнее, чем нам: клиенты у них в основном американцы, капризные, разбираются в законах. Чуть что – сразу права качать или адвоката. Зато и платят тоже будь здоров – не то что наши жалкие пятнадцать или семнадцать тысяч евро: тысяч двадцать пять или тридцатку за здорового сироту плюс помощь детскому дому.

– Американцы богаче наших испанцев, – задумчиво продолжала Ксения, пока они стояли в пробке. – Одна беда: неликвида не возьмут ни за что, разве что специально за таким отправятся – бывают случаи… Одна семья, например, безногих усыновляла… Сперва мальчонку взяла, инвалида от рождения. Увезли к себе в Америку, пришили ноги. Как пришили? А я почем знаю. Потом вернулись в Россию и разыскали ему у нас в Рогожине сестренку – девчушку без ног… Но в основном разборчивые они. Я Алевтину с Тамарой как раз с этой точки зрения интересую: все, кого не берут их американцы, достаются нам. А я им потом процент отстегиваю. Понимаешь?

– Понимаю, – ответила Нина. – Представляешь, подруга моя, помнишь, – та самая Юля, которая мне дала когда-то твой телефон… Тоже сейчас пытается девочку с инвалидностью взять.

– С ума она, что ли, сошла, подруга твоя?

– Не знаю…

– Это ж такой геморрой, усыновлять. Да еще больного ребенка… Жуть!

– Работу любимую забросила… На выходные ездит девочку свою навещать, в остальное время собирает бумажки. И ничего не может добиться! Мужа нет, отец больной, бабушка с дедушкой старые… Квартира тесная, они сами туда не помещаются. А тут еще инвалидность… Не хотят чиновники, короче говоря, девочку ей отдавать. Она сейчас пытается снять отдельную квартиру. Может, тогда что-то сдвинется…

– Пусть она оформит лучше опеку, раз уж приспичило. Это проще, сейчас многие так делают.

– Да узнавала она… Под опеку может взять только тот, кто проживает в том же регионе, где ребенок. Если дом ребенка, скажем, в Рогожинской области, то и опекуны должны быть из Рогожина.

– Надо же, не знала. Бред какой-то! Какая разница, кто где проживает?

Ксения осторожно выруливала на Ленинский проспект, где стояла глухая пробка.

– Эх, чтоб тебе, – обругала она миниатюрную машинку, которая влезла прямо перед ней. – Смотри-ка, баба за рулем! Вот сука! Ну все, никого больше не пущу…

Наконец Ксении удалось повернуть, и они оказались в сплошном потоке машин.

– Между прочим, славные они люди, коллеги твои. Вот только знаешь, – призналась Нина неожиданно. – Они на меня смотрели как-то странно. Может, им было неприятно, что я тоже пришла с тобой в ресторан?

– Да что ты! Дело в другом: просто ты для них, Ниночка, лакомый кусок.

– В каком смысле?

– А в таком: они бы с огромным удовольствием имели при себе такую девушку, как ты. С хорошо организованной сетью испанских посредников, которая работала бы на них и клиентов поставляла.

«Странно, – подумала Нина. – Ксения вроде бы совсем не заинтересована в том, чтобы рассказывать мне такие подробности. Если хорошо подумать, разве ей выгодно, чтобы я знала, как нужна этим людям? Мне-то они, конечно, не нужны, с меня и Ксении достаточно. Но все же…»

– Скажи, – спросила она внезапно, – а они знают про твою историю с Кириллом?

– Конечно, – как ни в чем не бывало ответила Ксения.

– И как отреагировали?

– Нормально отреагировали. Если честно, Регина сама меня надоумила с ним порвать.

– Сама?!