Рыбы молчат по-испански

Как все-таки странно ведет себя Кирилл, рассуждала Нина по дороге домой. Разве можно так безрассудно доверять человеку, который год за годом наблюдает, как мимо проплывают десятки тысяч евро? А может, Кирилл не так уж и доверяет? Как знать, не припас ли он секретное оружие, которое при необходимости сработает и сотрет в порошок и Ксению, и Нину, и любого, кто окажется у него на пути? А что, если Ксения решила использовать Нину как приманку, чтобы посмотреть, как подействует это секретное оружие? Нет, такого быть не может. Ведь не зря она попросила Нину вести переговоры от ее имени. Нина – исполнитель чужого плана, и Кирилл не станет ей мстить.

Когда Нина вернулась домой, мать сидела у себя в комнате и торопливо стучала по клавиатуре, потемневшей от старости. Нина знала, что через неделю мать сдает статью, с которой уже сильно затянула. От этой статьи зависело, дадут ли ей очередной грант на экспедицию. Из-под двери комнаты просачивался сизый сигаретный дым. Ужином в доме не пахло, но Нину это не смущало – после китайского обеда о еде можно было не думать по крайней мере до утра.

Не поздоровавшись с матерью, она чуть слышно прошелестела к себе, включила компьютер и открыла почту. Погруженная в работу Зоя Алексеевна даже не заметила, что кто-то открыл дверь и вошел в квартиру.

* * *

В первую неделю после той исторической встречи в Нининой жизни вроде бы ничего не изменилось. Она, как и прежде, вставала в кромешной темноте, варила кофе, поспешно завтракала, боясь опоздать на первую пару, ехала на метро с пересадкой через пол-Москвы, перебегала улицу на красный свет. Неслась по гулкому коридору, расстегивая на ходу пальто, и врывалась в аудиторию, где из десяти студентов ее поджидало трое, да и те дремали за партами, подперев голову.

Но за привычным и обыденным скрывалось ожидание великих перемен, которые Нина не торопила – сами наступят.

Лусия, испанская коллега Кирилла, мгновенно уловила Нинин намек. Лусия включилась в игру так быстро и охотно, что Нина заподозрила: а не ждала ли она этого письма уже давно? Доля Лусии тоже возрастала: теперь она могла брать с испанцев, сколько пожелает, и не отчитываться перед русским шефом.

К середине зимы в Нинином еженедельнике появилась запись длиной в несколько страниц. Это был список детских имен и фамилий, обозначенных номерами от одного до двенадцати. Рядом с фамилией – дата рождения, краткая медицинская информация и прочие полезные сведения. Фамилии диктовала Ксения. Несколько раз Нине пришлось съездить с ней в Рогожин не по работе, а просто так, за компанию – кое-кого пригласить в ресторан, вытрясти из Ады новых детей. Все-таки испанцы требовали в основном маленьких, и свой человек в доме малютки, пусть даже такой кровожадный, как Ада, был необходим. Людмила Дмитриевна из департамента тоже была на подхвате: она давала информацию о детях повзрослее.

Задумываясь о списке, Нина трепетала. В голове, как в кассовом аппарате, мелькали цифры – сумма, которую она получит за каждого ребенка, умноженная на двенадцать. Когда Нина все подсчитала, записала результат и обвела шариковой ручкой, у нее закружилась голова. Такая цифра просто не умещалась в уме. Нина лихорадочно размышляла – про старую стиральную машинку, про кухню, где ни для чего не было места и все громоздилось на крошечном столике у окна – солонка и сахарница, банка с вареньем и другая банка – с гибнущей традесканцией, книжки, календарь, телефон, немытые чашки… А колбасу и сыр приходилось резать невозможным способом чуть ли не на весу.

Пролетели два дня, и постепенно цифра перестала казаться Нине запредельной. Цифра устроилась в мыслях надежно, распространяя вокруг себя приятное нутряное тепло. Теперь Нина занималась необычной работой: изучала личные дела испанцев, сортировала анкеты. Вскоре возле каждого ребенка появилась фамилия семьи, желающей побыстрее его усыновить.

Нина чувствовала себя вершителем судеб. Ее лихорадило, она спала урывками. Она и никто другой составляла пару «ребенок – родители» и собственноручно заносила в свой список, а потом эсэмэской пересылала Ксении. Нине казалось, что сквозь суету привычной жизни она различает зубчатый механизм судьбы, который постепенно приходил в движение – сперва медленно, пока Нина пыталась осознать происходящее и успокоить нервы, затем все быстрее и быстрее – когда ушли мейлы и эсэмэски и будущие родители прислали ей письма.

* * *

И вот настал день, когда колесо фортуны, запущенное легкой Нининой рукой, сделало первый оборот. Нине показалось, что по земле прошел гул, похожий на весенний ледоход или грохот поезда перед отправлением. Вздрогнула Нина, вздрогнула Ксения, вздрогнул водитель Витя, и вскоре мимо них один за другим, постепенно набирая скорость, потянулись вагоны.

Первые испанцы, приглашенные в Россию без участия Кирилла, приехали в конце января.