Рыбья плоть

— А-а-а! Это по просьбе Ивана Николаевича? А мы вас давно ждём! Ваше место, как просили, поближе к новейшим технологиям!

У начальницы отдела кадров, в первый раз в жизни вышла попадка, об этой ошибке она так никогда и не узнает. За неделю до визита Веры начальнице позвонили из райкома. На работу устроиться — необходим был звонок «сверху». Из райкома сказали, что на работу надо устроить какую-то родственницу Ивана Николаевича. Эта родственница, которая была тёзкой Веры, конечно, ни на какую работу не пошла. Это был её временный порыв, который уже закончился, и она вновь, почти второй десяток лет, принялась «готовиться в институт». Этим термином зашифровывалось приятное времяпровождение по вечерам и сон до обеда. Как бы то ни было, но добрую услугу эта чья-то дочка для Веры сослужила. После всяких справок из поликлиники и инструкций по технике безопасности ей велели идти, наконец, в эту продвинутую лабораторию, с таинственным названием «Тематическая» Вера поднялась на седьмой этаж, где эта «Тематическая лаборатория» располагалась и, держа направление в руке, отворила дверь своей первой в жизни работы. В огромной, впечатляющих масштабов комнате, по углам стайками стояли письменные столы, заваленные пирамидами бумаг и брошюр, как и полагается у бездарных лодырей. Но в центре стоял огромный стол, явно принадлежавший одному человеку. Этот человек спал сидя, уткнувшись лицом в состыкованные руки, которые лежали на каких-то огромных схемах электронных приборов, расстеленных на столе. Всю эту картину венчал мерцающий включенный осциллограф. Можно было подумать, что человек трудился над схемами сутки и, сражённый усталостью, задремал. Но подле правой руки у человека стояла открытая бутылка, на дне которой, на палец уровнем, оставалась водка. Вера, не видя больше персонажей, обратилась безнадёжно к спящему:

— Вы Старосельцев Эдуард Борисович? — при звуках речи спящий зашевелился, и ободрённая Вера сказала — Здравствуйте, я к вам по направлению!

Спящий, делая вид, что он и не спал, да и вошедшую в увлечении работой не замечает — так заработался, стал стучать кулаком по осциллографу с криком:

— Импульс! Импульс давай!!!

Его интонации были похожи на вопли хоккейного болельщика. Коричневое демисезонное пальто, которое вольно было накинуто на плечи, упало между его спиной и спинкой стула, но он этого не замечал и требовал у прибора импульс. Если бы эту картину наблюдал искушённый человек, он бы удивился: осциллограф ни к чему, кроме электросети, не был подключен, ручки настройки стояли на «калибровке». Но оседлавший стул исследователь, очевидно, воображал, что прибор делает замеры с бумажных схем, поэтому его переживания были очень правдоподобны и искренни. Это был научный сотрудник по кличке Лобстер. Сделав вид, что только что заметил Веру, он, сильно окая, спросил:

— Вам ча’о?

— Я к заведующему лабораторией Старосельцеву! — сказала Вера со слабой надеждой, что перед ней и есть сам завлаб.

— А к нему ча’о?

— У меня направление на работу, я новый сотрудник, лаборантка.

— А-а-а! Новый отряд тунеядцев! — сатирически высказался Лобстер.

— Нет. Я работать!

— Не обращай внимания, — в этом месте Лобстер вылил остатки водки в мутный стакан и выпил залпом. На закуску закурил вонючую болгарскую сигарету.

- Это я так «НТО» называю, научно-техническое общество. В общем, мы здесь все по НИСу подвизаемся…

— А, что такое НИС? — решила сразу разведать всё Вера, не обижаясь, что её фамильярно зовут на «ты».

— НИС — это научно-исследовательский сектор.

— Так ведь весь институт исследовательский?!

— Да. Но наша лаборатория самая научная. Кстати, давайте познакомимся? Меня зовут Саша. Если хотите, зовите как все — Лобстер.

— Меня зовут Вера. Лобстер, это ваша фамилия?

— Нет. Это лет пять назад поехал я в Одессу к родственникам отдыхать. Там деньги у меня украли, — при этом Лобстер слегка покраснел и потупился, деньги он пропил… — Так я питался почти месяц мидиями, которые ловил прямо у пляжа, возле канализационной трубы. Здесь рассказал, а они всё перевернули. Вроде, как я питался лобстерами, и дали такое прозвище.

— А должность у вас, извините за бестактность, какая?

— Старший научный сотрудник! — гордо произнёс Лобстер. Вера про себя подумала: «Старший сотрудник, а пьёт, как сантехник!». Вслух же сказала:

— У вас, наверное, крепкая позиция в лаборатории? — не став добавлять, что раз пьёт на рабочем месте, наверное, родственник высокий пост занимает!

— Нет, — прочитал её мысли Лобстер. — Просто я один из всей лаборатории, включая завлаба, который во всей этой «кухне» разбирается. Все остальные приняты «по звонку». Вы, наверное, тоже?

Выпитая порция стала действовать на воспалённый мозг единственного спеца, поэтому он так развязано задавал вопросы.

— Нет. Я просто зашла в отдел кадров и устроилась!

— Ладно гнать-то! Слышал я разговор кадровички! Завлаб аж пищал, как упирался, а она: «Важный человек позвонил! От этого зависит ваше существование!» Как может зависеть существование? Впрочем, если только существование…