Рыба-одеяло

Почесали мы затылки, посмотрели друг на друга – жаль товарища. А он уже натягивает рубаху. Бережно спустили мы Костюкова по трапу.

Шел он по дну с невероятной быстротой. Не успевали в одном месте лопнуть пузырьки на поверхности, как появлялись в другом.

Бежал, как на двух ногах. Дорвался до родного грунта!

И тут кто-то из водолазов заметил катер, который вышел из порта. К нам мчался инспектор по охране труда – Дед Архимед – Шпакович Феоктист Андреевич. Мы все его очень боялись. Дед нам твердил: «На грунту с водолазом не должно случаться никаких травм!» Не только с головной болью или с легкой простудой, даже с порезанным пальцем он никому не разрешал работать под водой.

А у нас человек без ноги под водой!

Быстро просигналили Костюкову:

– Выходи наверх!

– Подождите! – отвечает.

Еще отчаяннее задергали сигнал.

Снова:

– Подождите!

Тогда пять водолазов уперлись ногами в борт и силой вытащили Костюкова на трап. А он не дает снять шлем и баста!

Катер уже совсем близко, Шпакович перегнулся, смотрит: что такое делается на палубе? Повернули мы голову Костюкова в сторону моря. Охнул Костюков, и его как ветром сдуло с бота.

– Это что? – спрашивает Дед Архимед, показывая нам на ко­робки из-под пряников.

– Да один рыбак оставил.

– Ага! Рыбак! Это он там уплывает?

А лодочка Костюкова уже огибала остров.

Шпакович заглянул внутрь мокрой водолазной рубашки, сунул в нее руку и вытащил пук соломы.

– Не понимаю!.. Кто из вас ноги парит в этой трухе?

Старшина Ларин что-то забубнил. А Дед Архимед уже бежал на корму бота, быстро осмотрел все и поднял с палубы книжку «80 000 ки­лометров под водой».

– Это тоже рыбак оставил?

– Да.

– Видно, очень торопился, когда меня завидел! Хорошо, я вену ему книгу. А с тобой, старшина Ларин, будет особый разговор.

Шпакович положил книгу в карман и сел на свой катер.

Целую неделю не показывался у нас Костюков. Торговал папиро­сами и ссорился с Сюнькой. Мы слышали, как он кричал: «Утоплю пар­шивого пирата! Опять зажульничал?» А Сюнька изворачивался, просил прощения, и они вновь мирились.

– Что это долго нет Костюкова? – спрашивали мы, уже привык­шие к постукиванию его деревянной култышки, пристегнутой на ремнях. И вот Костюков появился. Но какой! В полной морской форме, в бо­тинках и совсем не хромал.

– Ого!

Костюков похлопал по ноге:

– Как настоящая!

Действительно, у него был удивительный протез, сгибался и разги­бался как нормальная нога.

– Откуда достал?

– Тайна! – усмехнулся Костюков.

И только много позднее мы узнали, что Шпакович долго беседовал с Костюковым о море.

Понял Дед тоску старого водолаза и где-то заказал особый протез. Возможно, даже разрешил ему спускаться, но мы этого точно не знали.

– А какая сегодня у вас работа? – спросил Костюков.

Мы сказали, что подрываем негодный для плавания корабль. На нем много цветного металла. Глубина двенадцать метров.

– Вот и отлично! Я старый подрывник, помогу. Снаряжайте меня в воду!

Но мы наотрез отказались выполнить просьбу Костюкова, хоть и была у него великолепная нога.

– Хватит с нас! И так из-за тебя натерпелись страху!

Костюков как-то весь обмяк и грузно опустился на палубу...

– Снарядить Костюкова в воду! – вдруг скомандовал старшина Ларин. – А Сезонову одеться и идти с Костюковым для страховки.

– Есть!

Захватив толовые шашки, мы с Костюковым спустились в воду.

Когда я сходил по трапу, Ларин наклонился ко мне и сказал через головной золотник в шлеме:

– У тебя заряд с капсюлем гремучей ртути, а у Костюкова вместо капсюля обструганная палочка. Нельзя же, сам понимаешь, человеку без ноги доверить боевой заряд!

Но, чтобы не обижать старого водолаза, все это было проделано незаметно.

Мы шли с Костюковым по чистому, с редкими камнями, песку. Мно­гочисленные мидии избороздили его узорчатыми дорожками. Тогда еще не поедала их прожорливая раковина рапана. Эта хищница появилась много лет позднее, прибыв сюда на днище судна из порта Дальнего Востока.

Вдруг Костюков заметил большую камбалу. Она чуть пошевеливала нарядными жабрами. Быстро подбегали проворные бычки, заглядывали в открытый рот плоской рыбы и уносились дальше. Костюков накло­нился, чтобы схватить камбалу, но хитрюга взвилась и умчалась от во­долаза. Я увидел веселое лицо Костюкова: он что-то говорил беглянке и грозил пальцем.

Подошли к кораблю. Костюков заложил в бортовину свой заряд и стал сдирать с судна прилипшие ракушки. Разобьет камнем скорлупу, а мясо кидает бычкам. За стеклом было видно, как быстро что-то шепчут губы Костюкова, вроде: «Цып, цып, цып!» К кормушке отовсюду нале­тели окуни, султанки, морские ерши и выхватывали пищу прямо из рук водолаза. Костюков казался окутанным в разноцветный живой плащ – так густо окружили его рыбы.