Рыба гниет с головы

Теперь было время понять, а есть ли кто в кустах, не ложная ли тревога толкнула его нырять. Кажется, все тихо, иначе бы сейчас его, с нырянием и выныриванием, китовыми шумными вдохами, на берегу уже ждали бы, помахивая наручниками. Стыдясь того, что он уже боится опускать ноги на дно, Антон проплыл почти до самой ивы и только там стал нащупывать, что у него под ногами. Под ногами оказался песок, а потом и спасительный берег. Сейчас бы на солнышко, распластаться и погреться под его лучами. Антона откровенно трясло от холода, и с этим надо было что-то делать.

Лежать нельзя, отдыхать некогда. Исходя из всех возможных вариантов развития событий, ему нужно срочно удирать отсюда, покинуть этот район, пока еще есть такая возможность. Если она есть. Единственно, что следует сделать в любом случае – это снять и выжать одежду, носки и вылить воду из ботинок. Мокрая одежда – это не напитанная водой одежда, с которой течет ручьем. Мокрая одежда скоро станет влажной, а потом начнет высыхать.

От Антона требовалось не только вспомнить, как бесшумно передвигаться на местности, он должен использовать все складки рельефа, древесную растительность, отдельные валуны, кустарник. Ни в коем случае нельзя бежать по открытому участку, а в лесу, тем более на Среднем Урале, это единственные участки, где вообще можно хоть как-то перемещаться.

Через час Антон понял, что вымотался окончательно. Все эти приключения в воде, непрерывный бег, во время которого он преодолел не меньше пятнадцати километров, да еще голод – это кого хочешь «укатает». Он остановился на склоне, который собирался преодолеть, немного отдышался, а потом уселся на траву, прислонившись спиной к дереву. Склон был южный, открытый, солнце светило прямо в грудь и в лицо, и это было невыразимо приятно. Но Антон позволил себе передышку не более пятнадцати минут. Он умел полностью расслабиться, отключиться, чтобы кратковременный отдых был максимальным. Вдруг чуткий натренированный слух уловил натужный рев двигателя грузовика. Грузовик, машина, кузов! Мозг сам подсказал решение. Машина – это не ноги!

Антон открыл глаза и стал прислушиваться. Звук шел с другой стороны бугра. И он был единственный, а это говорило о грунтовой дороге, а отнюдь не о шоссе. Пружинисто вскочив на ноги, Антон заспешил вверх по склону. Точно, вот она, родимая! Кузовной «газон» неторопливо переваливался на ямах и ухабах. Его кузов был завален какими-то тюками, и, приглядевшись, он понял, что это тюки с бельем. Наверняка какой-нибудь пансионат. Нет, скорее всего, детский лагерь, из которого белье везут в стирку. В пансионатах обычно своя прачечная, а это какой-нибудь летний лагерь от какого-нибудь детского сада.

Пока он соображал, ноги сами спустили его по склону вниз. Какая разница, откуда и чья это машина, осадил Антон сам себя. Чего голову ломать? Есть она и есть, едет из леса к шоссе. И едет в город, но, может, это и к лучшему. Прячась за кустами, он пропустил машину мимо себя, а потом одним прыжком выскочил на дорогу позади кузова. Вряд ли водитель успел заметить что-нибудь. На таких ухабах он точно не заметит, что кто-то ухватился за задний борт и залез в кузов. Пусть его ищут возле прудов – это здорово, что они «уазик» там нашли, что он его в пруд не столкнул. Они там – он здесь. Отличный расклад.

Уже темнело, когда машина въехала в город. Антон успел отдохнуть и даже придумать, где и как ему провести ночь. Нужно как минимум еще и окончательно обсохнуть, и так влажной обувью и носками натер ноги. Он спрыгнул с машины, когда увидел сбоку от дороги возле спортивного комплекса выступающую из земли бетонную плиту, в которой виднелись четыре люка. И один люк был без крышки. А еще сбоку в землю входили две очень толстые трубы теплотрассы. Коллектор, тепло, большое пространство, хотя и не очень чистое. И главное, никто его там искать не будет. До рассвета вполне можно обсушиться, отдохнуть, а потом и за дела приниматься.

Антон спрыгнул как раз между уличными фонарями, где освещение было не таким ярким, и остановился у забора спортивного комплекса. Кажется, прохожих нет, машин мало. Окраина! Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он подошел к люку без крышки, нагнулся и увидел, что скобы металлических ступеней на месте. Через несколько секунд он уже был внизу, разглядывая землю под ногами, там, куда попадал свет снаружи.

– Кто это? – хрипло проворчали в темноте и закашляли сразу тремя разными голосами. – Жора, ты, что ль? Че принес?

Теперь, особенно после услышанных слов, Антон понял, что тут, внизу, пахнет не просто пылью, мумифицированными крысами, но и еще другой живностью. Запах застарелой грязи, человеческих выделений. Вот это общество! Хотя в его положении бомжи даже как-то предпочтительнее, чем полиция. Особенно если учесть, что они ее не очень-то и жалуют, и можно использовать этот антагонизм в своих целях. Но воняли слишком сильно!

– Это не Жора, – ответил Антон в темноту, – это другой человек. Примете до утра в компанию, мужики?