Рутинер

Мы какое-то время прислушивались к легкому плеску волн, затем Микаэль ухватился за канат и ловко взобрался по нему до самого верха, а там нашарил ногой упор и высвободил одну из рук. Я встал в лодке и покачнулся, с трудом удержал равновесие и протянул бретеру арбалет.

Маэстро Салазар бесшумно выбрался на палубу и скрылся из виду, но тут же перегнулся обратно и принял у меня второй самострел. Тогда уже начал взбираться наверх и я; Микаэлю пришлось помогать, тянуть к себе. Дальше мы разошлись по иным бортам и, мягко ступая по доскам босыми ступнями, синхронно двинулись к корме. Пока подплывали, надстройка рубки с черными круглыми провалами иллюминаторов не позволяла рассмотреть вахтенных, не видели мы их и сейчас, и оставалось лишь молить ангелов небесных, чтобы на палубу не выбрались подышать свежим речным воздухом еще и телохранители маркиза. Да и бодрствующий в полном составе экипаж тоже мог доставить немало проблем.

Обошлось. Микаэль присел и первым заглянул за рубку, сразу отодвинулся обратно и поднял над головой руку; отблески фонаря позволили разглядеть два выставленных вверх пальца. Бретер махнул рукой, и мы разом вышли из темноты на корму, где, помимо фальконета, оказался установлен низенький столик, на котором и стояла масляная лампа.

Початая бутылка вина, кружки, немудреная снедь. И два вахтенных, слишком увлеченных выпивкой и стаканчиком с костями, чтобы вовремя среагировать на появление чужаков.

Стук! Стук! — почти одновременно ударили арбалетные струны, и тут же прозвучали куда более глухие отзвуки. Черненые наконечники болтов пробили тела, матросы повалились с лавок, а Микаэль ринулся к их дремавшему на тюфяке товарищу, зажал тому ладонью рот, дважды ткнул кинжалом под грудину.

Я тоже не бездействовал. Если сам всадил болт вахтенному в затылок и уложил его наповал, то маэстро Салазар, не терпевший ни пистолей, ни арбалетов, побоялся промахнуться и выстрелил своей жертве в корпус. И сейчас матрос сипел, харкал кровью и сучил ногами, но не спешил умирать; вот его мне и пришлось добивать.

Опасаясь, как бы вахтенный не начал голосить, я вскрыл ему глотку от уха до уха, и клинок рассек жилы, трахею и голосовые связки. На палубу плеснула кровь, хрип перешел в бульканье и сип, потом все смолкло.

— Порядок? — шепотом спросил Микаэль, стянув с головы ненужный больше колпак с прорезями для глаз.

— Да!

Я тоже избавился от маски, сунул ногу в стремя арбалета и потянул, взводя тетиву. Маэстро Салазар последовал моему примеру, мы перезарядили оружие и встали по обе стороны от двери в надстройке.

— Жди! — беззвучно выдохнул я, закрыл глаза и прибегнул к истинному зрению.

Из левой ноздри засочилась струйка крови, мир вокруг налился непроглядной чернотой, а потом и вовсе обернулся бездной, в которой едва не кануло сознание при прошлой попытке погрузиться в транс. Во всем мире остался лишь крохотный островок яхты; неимоверным усилием воли я вцепился в него и не позволил эфирным потокам смыть себя за борт и утянуть во тьму. Перед мысленным взором проявились перегородки, а только проник за них, и волной тошноты накатило головокружение. Но призрачное свечение двух пар эфирных тел заметил и так. Ближайшие ауры показались слишком яркими, а одна из дальних, напротив, едва мерцала, но разобраться с этими странностями уже не успел; меня выбросило из транса.

— Трап, кубрик, двое, — прошептал я, кое-как отдышавшись. — Дальше каюта, в ней тоже двое.

Микаэль потянулся к ручке, и я дотронулся до его руки, а после постучал себя по перевязи. Бретер все понял верно и слегка отступил, позволяя идти первым.

— Мой ближний, твой дальний, — лишь шепнул он.

Дверь рубки оказалась не заперта, мы бесшумно проникли внутрь и сразу двинулись к люку в полу. Ступени трапа начали легонько поскрипывать под босыми ступнями, но яхта и без того переваливалась на волнах, шорохи наполняли ее и без нас. Под потолком просторного кубрика покачивалась масляная лампа, телохранители маркиза расположились прямо под ней, все их внимание занимали разложенные на столе игральные карты.

Мы с Микаэлем выстрелили одновременно, прямо из узкого коридора. Тот, что сидел к нам спиной, не успел даже повернуться, лишь навалился грудью на стол и безжизненно сполз на пол, а вот мой болт снесла в сторону резкая судорога незримой стихии, и он воткнулся в переборку.

— Маг! — крикнул я и спешно шагнул из коридорчика в кубрик, на ходу выдернув из перевязи пистоль.

Белокурый сеньор в легкомысленной шелковой сорочке с кружевными манжетами соскочил с лавки и вскинул перед собой руки, меж ними мигнуло белым отблеском боевое плетение. Моложавое лицо превратилось в жесткую маску, и мы атаковали друг друга практически одновременно, но все же сыпанувший искрами пистоль исторг из ствола клубы дыма и увесистую свинцовую пулю за миг до того, как в меня устремилось заклинание.

Я стрелял навскидку и попал истинному магу в бок, его откинуло на переборку, и чары ушли выше, стеганули потолок невидимой циркулярной пилой, оставили в прыснувших щепой досках сквозной разрез.