Рутинер

Ветер дул с востока, не слишком сильный и ровный, без резких порывов. Вверх по течению натужно ползли две весельные баржи, их нагонял пузатый парусник, несколько торговых судов шли в противоположном направлении. Солнце уже садилось в расцвеченную малиново-алыми разводами тучу, а берега были далеко-далеко; берега превратились в полоски на горизонте. Но вот острова Гребня просматривались четко, мы точно успевали добраться на место до наступления темноты. Микаэль огляделся по сторонам и судорожно сглотнул.

— Все в порядке? — уточнил я, и бретер нервно кивнул.

Я придержал его за руку и негромко произнес:

— Послушай, если тебя что-то смущает в задании, мог бы сказать об этом на берегу.

— На берегу меня ничего не смущало! — отрезал маэстро Салазар и перегнулся через фальшборт.

Узкая лодка, которая управлялась единственным веслом, уже была спущена на воду, забираться в нее пришлось по веревочной лесенке. Микаэль слез в утлое суденышко первым, та закачалось на воде, и бретер спешно опустился на банку. Я присоединился к нему, бросил мешок под ноги и оттолкнулся веслом от шхуны.

— Ну и чего ты сидишь? — зло прошипел маэстро Салазар, обеими руками цепляясь за борта.

Я ничего не ответил и просто дождался, когда на «Звезде запада» вытравят якорь. Затем хлопнули поймавшие ветер паруса и шхуна начала быстро уходить к западному берегу Рейга.

— Вот и все, — похоронным тоном произнес маэстро Салазар и после недолгой паузы буквально выплюнул:

Последнее дело! Вне тверди земной
Подобно пиратам плывем на разбой,
В борта бьются волны, не видно ни зги,
И чайки-паскуды кричат: утони-и-и!

Я положил весло поперек лодки и спросил:

— Что не так?

Микаэль в ответ лишь ухмыльнулся:

— Разве тебе не полагается орудовать этой штукой?

— Предпочту оставить работу течению.

— Течение! — Бретер сплюнул за борт и вдруг сознался: — Филипп, я не умею плавать!

Я лишь пожал плечами:

— Тогда постарайся не выпасть из лодки.

Подручный ожег меня злобным взглядом, но я его возмущение проигнорировал.

Понемногу ветер начал относить нас в сторону, тогда пришлось подруливать к островам. К тому же мне и самому было не слишком уютно торчать посреди бескрайней глади и хотелось поскорее вновь ощутить под ногами ту самую упомянутую бретером «земную твердь». Ладно хоть близилась пора самых коротких ночей, и островки виднелись в спустившихся на реку сумерках предельно четко.

В качестве наблюдательного пункта и временной базы я выбрал центральный остров, где росли кусты и даже деревья; его соседи представляли собой перепачканные птичьим пометом скалы, там нас точно сжили бы со свету гнездившиеся на камнях чайки. И так, пока подплывали, от их беспрестанного гвалта начало звенеть в ушах.

Маэстро Салазар первым выскочил на берег, воздел над головой руки и вознес благодарственную молитву небесам. Вытянуть лодку из воды не получилось, и я привязал ее за железное кольцо на носу к стволу нависавшего над рекой деревца, потом распустил затянувшую горловину мешка веревку и начал разбирать снаряжение и одежду.

Снял шляпу, камзол и белую льняную сорочку, взамен натянул просторную черную рубаху с длинными рукавами, а скроенный из такой же материи колпак с прорезями для глаз пока заткнул за пояс. Для бесшумного устранения вахтенных, буде те станут бодрствовать посреди ночи, нам выдали два легких арбалета с тулами на полдюжины болтов каждый, но ни от пистолей, ни от волшебной палочки я отказываться не собирался. Затянул поверх рубахи перевязь, закрепил в ней оружие, а сигнальный фонарь убрал в лодку. Туда же положил шпагу, оставив при себе лишь кинжал.

Маэстро Салазар негромко, но со зверским выражением лица ругался на лаварском, я не стал отвлекать его, взял подзорную трубу и перебрался на другую сторону острова. Там расположился в развилке клонившегося к воде дерева и принялся изучать в зрительный прибор реку и видневшиеся тут и там суда.

Торговцы обходили Гребень стороной, рыбаки тоже старались держаться от него подальше, опасаясь коварных водоворотов, и рядом с островами маячила одна-единственная яхта, целиком и полностью подпадавшая под описание судна маркиза аус Саза. Паруса на мачте были спущены, а якорь выброшен за борт, удалось разглядеть его натянутый канат. На палубе, как и предполагал вице-канцлер, ошивались трое загорелых до черноты матросов, но вот о чем Гуго Ранит забыл упомянуть, так это о фальконете на корме.

И ведь наверняка орудие заряжено, и заряжено картечью! Если нашу лодку заметит вахтенный, шансов уцелеть попросту не будет.

Я посмотрел на медленно темнеющее небо и негромко ругнулся при виде бледного пока еще пятна растущей луны. Устроившийся неподалеку Микаэль проследил за моим взглядом, отрезал сыра, отломил краюху белого хлеба и сказал:

— Тучи идут. Идут-идут.