Русский струльдбруг (сборник)

Она не верила мне. Ее знобило. «Надо брать венские булочки, а к ним черный чай непременно с сахаром». Плетеные стулья под шумными алкашами поскрипывали. В реальной жизни древние греки раз в год везли на Крит самых красивых девственниц – в жертву кровожадному Минотавру. До острова далеко. В плаванье выпивалось море вина, на открытых палубах творилось такое, что по прибытии в страшный порт девственницы сами требовали вина и продолжения банкета, а перепуганный Минотавр забивался в самый дальний уголок своего дворца и злобно мычал: «Здесь Лабиринт! Здесь Лабиринт, а не блядский двор!»

Сравните с мифами.

5.

Прихрамывающий чел незаметно подал знак парочке на скамье.

Влюбленная парочка напряглась. Но не влюбленные это были, увидел я, а мордастые придурки, играющие пару. Один сразу развернул газету.

«Ишь, – донеслось до нас. – Снова выборы в академию».

«Ну и что?» – буркнул второй.

«Где их столько берут?»

«Кого?»

«Академиков».

Он близоруко поднес газету к глазам:

– «В числе избранных – три крупных специалиста в различных областях механики. – Мне показалось, он рассчитывает на то, что Кора и я его услышим. – Доктор математических наук Н.И. Мусхелишвили известен как создатель советской школы теории упругости, имеющей большое прикладное значение». Это хорошо, – он точно хотели, чтобы Кора и я его услышали. – «Тов. Мусхелишвили – председатель Грузинского филиала Академии наук, депутат Верховного Совета СССР». Достойные, достойные граждане нашей страны. «Н.Д. Папалекси – крупный авторитет по вопросам теоретической и экспериментальной радиотехники. Доктор технических наук М.В. Шулейкин – по радиосвязи. Доктор физико-математических наук В.П. Линник – по оптической технике».

– Ты погоди, погоди, – насторожился второй. – Граждане-то они граждане, даже и достойные, но вот фамилии… Чуешь?

Первый не ответил. Бубнил, не отрываясь:

– «Депутат Верховного Совета СССР Е.М. Ярославский является автором ряда исследований по истории революционного движения в России. Доктор исторических наук, депутат Верховного Совета Грузинской республики, орденоносец И.А. Джавахишвили – один из крупнейших знатоков истории Грузии, Армении и Ближнего Востока. Доктор философских наук Я.А. Манандян – даровитый ученый, специалист по истории Армении древних и средних веков. Доктор философских наук М.Б. Митин плодотворно работает в области истории философии и диалектического материализма». Мы гордиться должны!

– А мы и гордимся!

Я вдруг уловил мысли чела.

Звали его Павел Григорьевич.

Он уже пожалел о своем замечании насчет имен.

Сверху – они там все знают. И лучше, чем он. С этим спорить не приходится. Ненужные имена в список не попадут.

– «Академик В.П. Никитин входит в высшее научное учреждение нашей страны с фундаментальными книгами, с оригинальными теоретическими исследованиями. Его знают многие профессора, многие студенты. На учебниках В.П. Никитина вырастают советские специалисты-электросварщики». Вот какие у нас люди, – с гордостью укорил сам себя Павел Григорьевич. – «Торжественное молчание установилось в зале академических собраний. Вдумчиво слушают старые академики краткую повесть научной жизни новых товарищей. Звучит имя Владимира Николаевича Образцова. У него есть книги, у него много научных книг, но с академиком Образцовым входит в стены Академии живой, ритмический шум железнодорожного транспорта. Старая, цеховая наука пренебрежительно относилась к технике. Она не понимала, какую ценность для теоретической мысли, для теоретических обобщений представляет железнодорожное движение с его гигантским размахом, с множеством научных проблем».

Закинув голову, Кора смотрела на освещенное окно.

Вьющиеся волосы, синее платье с белым воротничком.

Ах, Рио-Рита! Свет в окне. Много печали. Даже для одинокой студентки-вечерницы. Ничто не прерывается. Может быть, может быть. На террасе шумная троица заказала бутылку ликера. Я издали увидел этикетку.

– Черт побери! Это же коллекционный ликер!

– Ну и что? – Кора холодно повела плечом.

– Datur omnibus mori.

– Что это значит?

– «Все смертны».

Бог правды. Кора снова обращалась к Богу, и снова Бог был для нее всего лишь фигурой речи. Древняя Азия… Междуречье… Боги в сапогах, похожие на сержанта Дронова… Кора умирала от ненависти. Неужели он ничего не знает? Так она думала обо мне. Неужели все зря, и свет в окне погаснет?

Что-то тем временем изменилось.

Прихрамывающий и его напарник поднялись на террасу.

В глубине террасы продолжали танцевать. Обреченно мелькали тени.

Ах, Рио-Рита! Там и танцевали обреченно, как во сне. Кора молча смотрела на окно третьего этажа. Наслаждайтесь, наслаждайтесь моим городом.