Русский народ в битве цивилизаций

Но вопрос не потерял актуальности и до сих пор (и, может быть, долго не потеряет). Теперь-то каждый может на него ответить. Если признать, что раскрестьянивание было необходимо — хотя бы, предположим, чтобы выиграть войну или построить мощную державу, создать паритет в гонке вооружений, — то прав оказывается Яковлев: «справный мужик» и должен был быть «порушен». Тогда надо извиниться перед ним за то, что его статья во всех русских кругах 27 лет считалась эталоном антипатриотизма. Или надо признать, что путь, предполагающий уничтожение сословия, которое составляет 4/5 населения, недопустим, его нельзя и обсуждать (как не обсуждаем мы, например, экономических преимуществ умерщвления всех стариков старше 60 лет), а необходимо сосредоточить все силы на поиске другого пути. Ведь если признать, что «исторически целесообразно» было уничтожить русское крестьянство, то почему не может оказаться, что «целесообразно» уничтожить и весь русский народ? (Разумеется, речь идет об уничтожении крестьянства как сословия земледельцев, свободно распоряжающихся своим трудом. Физически было уничтожено лишь несколько миллионов их. Но ведь так и Гитлер планировал поступить с русским народом.)

Было и другое направление русской литературы и публицистики, игнорировавшее партийную цензуру. За это расплачивались жестче: в лагерь пошли В. Н. Осипов, Л. И. Бородин… И так до самого конца: в записке, поданной Андроповым в ЦК КПСС в 1981 году, говорилось: «В последнее время в Москве и ряде других городов страны появилась новая тенденция в настроениях некоторой части научной и творческой интеллигенции, именующей себя «русистами». Под лозунгом защиты русских национальных традиций они, по существу, занимаются активной антисоветской деятельностью. Указанная деятельность имеет место в иной, более важной среде, нежели потерпевшие разгром и дискредитировавшие себя в глазах общественного мнения так называемые «правозащитники». Изучение обстановки среди «русистов» показывает, что круг их сторонников расширяется и, несмотря на неоднородность, обретает организационную форму. В связи с изложенным представляется необходимым пресечь указанные враждебные проявления…» (37)

Вот это равнодушие к судьбе русских, холодную настороженность к попыткам отстоять их интересы и унаследовала современная коммунистическая элита. Конечно, не на словах — сейчас уже все поняли, что патриотические слова прибавляют голоса на выборах, поэтому на словах все патриоты. Но как на деле? Вспомним начало войны в Чечне. Пресса коммунистической ориентации, сама КПРФ заняла в точности ленинско-власовскую позицию: «Мы ненавидим этот режим и будем бороться против войны, которую он ведет». А ведь в тот момент в Чечне уже три года шла чудовищная этническая чистка: сгон русского населения, грабежи, изнасилования, массовые убийства. Военные действия могли бы ее остановить, да хоть освободить русских рабов! Но какова была реакция прокоммунистической прессы? Одна газета напечатала статью самого Дудаева, другая — карикатуру, где неуклюжий, громадный русский солдат наступает на маленького чеченца и тащит за собой царя. Съезд КПРФ потребовал «немедленного прекращения военных действий». И сейчас все обвинения в адрес Ельцина — не в допущенном сгоне практически всего русского населения (полмиллиона!), не в том, что оказались напрасными все принесенные жертвы, — а в «войне». Надо было «не воевать»! (Правда, через некоторое время это пораженческое настроение сошло на нет: слишком зазорно было разделять позицию течения, возглавляемого Ковалевым.)