Русский народ в битве цивилизаций

В апреле 1921 года командовать войсками, брошенными на подавление восстания, был назначен Тухачевский — один из известнейших военачальников Красной Армии. На Тамбовщину были направлены также Уборевич, Котовский, от ЧК — Ягода, Ульрих. Была сконцентрирована армия более чем в 100 тысяч штыков. Применявшаяся тактика в документах Красной Армии и властей называется «оккупационной системой». Она включала: занятие определенной территории, контрибуции, разрушение домов как повстанцев, так и их родственников, взятие заложников (иногда целыми семьями), создание концлагерей. Из приказов Тухачевского:

«Переселять в отдаленные края РСФСР семьи несдающихся бандитов. Имущество этих семей конфисковывать»; «…бандиты, участвовавшие с оружием в руках не менее месяца, и все бандиты полков особого назначения <…> подлежат расстрелу».

«1. Граждан, отказывающихся называть свое имя, расстреливать на месте без суда.

2. Селениям, в которых скрывается оружие… объявлять приговор об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.

3. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.

4. Семья, в которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество ее конфискуется, старший в этой семье расстреливается без суда.

5. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитов и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда».

«Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми удушливыми газами».

Имеется документ, детально описывающий одну такую операцию.

В ряде документов обсуждаются детали функционирования концлагерей: сообщается количество нетрудоспособных, женщин, беременных женщин, детей, грудных детей, опасность возникновения эпидемий. Вот доклад комиссии ВЦИК об исполнении этих приказов: «В Паревке <…> первые заложники в количестве 80 человек категорически отказались дать какие бы то ни было сведения. Все они были расстреляны, и взята вторая партия заложников. Эта партия уже безо всякого принуждения дала все сведения о бандитах, оружии, бандитских семействах <…>. В Иноковке, куда уполномоченный поехал из Паревки для проведения аналогичной операции и куда слух о паревской операции дошел раньше, даже не пришлось брать заложников. Население добровольно само пошло навстречу комиссии. Один старик привел своего сына и сказал: «Нате еще одного бандита»…»

Разгром «антоновщины» в основном был завершен к концу 1921 года. О масштабах репрессий говорит один пример. В селе Никольском с 8 тысячами жителей в Русско-японскую войну погиб один солдат, в германскую — 50, а за 1920–1921 годы — 500 крестьян. По-видимому, это движение произвело сильное впечатление на большевистское руководство — например, в документах для внутреннего пользования стандартный термин «бандитизм» в этом случае заменяется на «крестьянское повстанческое движение».

Другое восстание, даже большего масштаба и приблизительно в то же время, происходило в Западной Сибири: в Тюменской губернии и в частях Челябинской, Екатеринбургской, Омской губерний. Восстание началось в январе 1921 года. Была проведена мобилизация и создана армия численностью около 100 тысяч человек. Повстанцы захватили многие крупные города, в частности Тобольск, где выпускали свою газету. Против них были брошены крупные части. В основном восстание было подавлено к апрелю 1921 года. Террор против участников восстания имел все типичные для того времени черты. Сохранились дела по обвинению несовершеннолетних (15–17 лет) в «службе у бандитов» (например, как сестры милосердия). Историк, работавший в архивах Тобольска, видел надписи, сделанные детским почерком на больших листах: «Не убивайте нас!» Такие листы вывешивались в деревнях, когда в них вступали коммунистические карательные отряды.

Мы пытались лишь пунктирно очертить контуры крестьянской войны. Не упомянуты здесь махновское крестьянское движение, длившееся три года на Украине, громадное крестьянское восстание в Карелии в 1921 году и многое другое. Главное — Крестьянская война шла по всей России все три года после Октябрьской революции. Ленин признал, что «крестьянские восстания <…> представляют общее явление для России». В результате Ленин вынужден был констатировать, что продолжение политики «военного коммунизма» «означало бы наверняка крах советской власти и диктатуры пролетариата». Ленин, писавший раньше: «…мы скорее ляжем все костьми», чем разрешим свободную торговлю хлебом, вынужден был провозгласить «отступление» — нэп. Крестьянство не «выиграло» Крестьянскую войну, не установило своей власти, но «отбилось» от противника.