Читаем Русский Мисопогон. Петр I, брадобритие и десять миллионов «московитов» полностью

<p>Приложение № 11</p><p>1750 г. января 31. – Справка Московской конторы Тайных розыскных дел с изложением основного содержания дела «о книгописце Гришке Талицком с товарыщи», составленная на основе «статейного списка» при подлинном следственном деле Преображенского приказа</p>

(Л. 6) Канцелярии тайных розыскных дел в кантору от описи дел бывшаго Преображенского приказу велено, справясь подлинно, прислать обстоятелное известие в самой скорости по делу о Талицком, какое имянно следствие произвождено было, и какое ж об нем решение учинено.

А по справке у описи дел бывшаго Преображенского приказу по описи показано: отысканое дело в разни о книгописце Гришке Талицком с товарыщи, по которому значит:

1

В прошлом 700‐м году июня 28‐го дня в Преображенском приказе великого государя певчей дьяк Федор Казанец изветом показал: «Того де числа, пришед к нему в дом зять ево, патриарш площади подьячей Афонасий Алексеев с женою своею Феклою, и сказали: „Живут они в Кисловке у книгописца Гришки Талицкаго и слышат от нево про государя всякие (Л. 6 об.) непристойныя слова, чего и слышать невозможно. Да он же, Гришка, режет неведома какие доски, а вырезав, хочет печатать тетрати, а напечатав, бросать в народ“».

И по тому делу значит, что воровские Гришкины писма сысканы у товарыща ево, Гришкина, у Ивашки иконника, а доски взяты в дому ево, Гришкине, в то время как он, Гришка, от того ево, Федорова, извету с Москвы бежал. А после того он, Гришка, сыскан. А тех ево писем при деле не имеетца.

2

А по статейным спискам показано: Гришка Талицкой в роспросе и с розысков винился в том: составил он воровские писма, бутто настало ныне Последнее Время, и Антихрист в мир пришел, а Антихристом в том своем писме, ругаясь, писал великого государя. Также и иные многие статьи ему, государю, воровством своим в укоризну писал. И народам от нево, государя, отступить велел, и слушать ево, государя, и всяких податей ему платить не велел. А велел взыскать князя Михаила, через которого хощет быть народу нечто учинить доброе. (Л. 7) И для возмущения к бунту с тех своих воровских писем единомысленником своим и друзьям давал писма руки своей на столбцах, а иным и в тетратех, и за то у них имал деньги.

Он же, Гришка, о том же Последнем Времени и о Антихристе вырезал две доски, а на тех досках хотел печатать листы, и для возмущения ж к бунту, и на ево ж, государево, убивство, те листы хотел отдавать в народ безденежно.

3

Он же, Гришка, роспрашиван: по воровскому письму велел он, Гришка, взыскать князя Михаила, а чей он словет, про то в том своем писме не написал, чтоб он про тово князь Михаила сказал.

И он, Гришка, сказал: «То де князь Михайлово имя в том своем писме писал он, Гришка, для того: которые де стрелцы розосланы по городам, и как государь пойдет с Москвы на войну, а они, стрелцы, собрався, будут к Москве, чтоб они выбрали в правителство боярина князь Михаила Алегуковича Черкаского для того, что он человек доброй. И про то де ево имя он, Гришка, в том своем писме написал от себя своим мнением, а не по согласию ни с кем».

(Л. 7 об.) А кому имяны он, Гришка, с тех своих воровских писем в тетратех и на столбцах писма давал, и что у кого денег взял, и то значит ниже сево.

4

Тамбовский епискуп Игнатий, на которого Гришка Талицкой показал: «Познал де ево с ним иконник Ивашко Савин, и он де, Гришка, с тем епискупом о Последнем Веце, и о исчеслении лет, и о Антихристе разговаривал. И Игнатей де епискуп по тем розговором велел ему, Гришке, то все написать в книгу, и прислал к нему с тем иконником Ивашкою Савиным денег пять рублев. И он де, Гришка, за те деньги с тех писем, которые взяты у Ивашки иконника, Игнатию епискупу написал тетрати в четверть, и отдал ему, Игнатию епискупу, на Казанском подворье перед поездом ево с Москвы в Тамбов в Великой пост. Да перед тем же де ево, епискупским, с Москвы поездом ему ж, епискупу, отдал он, Гришка, на Казанском подворье в полате таковы ж два писма, которые он дал Ивашку Савину иконнику, а те де писма ему, епискупу, будут угодны ль или нет, про то он не ведает. А как де он у нево те писма принел, и в то число ему, Гришке, дал денег два рубли».

(Л. 8) А Тамбовский епискуп Игнатий сперва, перед святейшим патриархом роспросом, показал: «От Гришки де Талицкаго хулы на государя он не слыхал».

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука