Русский фронтир

– В Бункере постарайтесь не употреблять слово «дно», – сказал Виктор. – Может прилететь в лоб.

Зельдин удивленно поднял брови, но промолчал. Потом спросил:

– А вот с этой вашей карточкой нам ничего не прилетит?

– Система вашего дома могла сохранить ее индексы в памяти. Возможно, машину обнаружили и нас уже ведут. Поэтому сначала Бункер, потом все остальное.

Ближайший супермаркет оказался закрытым на ремонт, да Виктор на него и не рассчитывал – меток на стене не было. А вот у торгового центра метку он обнаружил сразу – гвоздь с еле заметной медной головкой намертво вбитый в стык между плитами облицовки.

– Повезло, – сказал Виктор. – Заодно посмотрите в компьютерном отделе. Там должен быть терминал и бесплатный доступ.

– У меня есть немного наличных, – Зельдин похлопал по карману куртки.

– У меня тоже, но нам еще надо запастись едой хотя бы на пару дней, пока не разберемся, что к чему.

На входе охранник покосился на комбинезон Виктора, на Ольгу и Зельдина не обратил внимания. Пройдя сквозь рамы детектора, они разошлись, чтобы вскоре встретиться в супермаркете на нулевом этаже.

– Все сделали, информация там, где надо, – сказала Ольга. – Пару фонариков прихватили на всякий случай.

Виктор кивнул на пакеты и пятилитровую бутыль с водой.

– Разбираем, и за мной!

Спустились на грузовом лифте в подвал и быстро проскочили сквозь сектор упаковки, сопровождаемые удивленными взглядами работников, миновали разделочную, в которой мясник в фартуке, заляпанном красным, лихо рубил огромным топором мясную тушу, и, свернув за колонну с распределительными щитами, вышли к неприметной дверце с табличкой «Химия».

В помещении на стеллажах – шеренги аэрозольных черно-желтых баллончиков, вдоль стены – синие пластиковые бочки. Одна из бочек была открыта и воняла разъедающим глаза хлорным запахом выгребной ямы. Люк, разумеется, как назло, оказался под ней, и пока Ольга, отойдя к стеллажам, чихала и кашляла в платок, Виктор и дядя Вася, стараясь не дышать, с трудом сдвинули бочку в сторону.

К жилым уровням добрались часа через два. В этих местах Виктору были знакомы каждый закуток и каждая дыра. Надвинув кепку глубоко на глаза, он быстро вел своих попутчиков мимо рядов скворчащих, шипящих, булькающих прилавков, источающих раздражающие желудок ароматы еды на любой вкус. Пару раз свернул в проходы между длинными и широкими коридорами – «проспектами» Бункера, и наконец через извилистый, плохо освещенный проход спустился на нижний уровень, а оттуда к ярусу, куда туристов не водили. Виктор пару раз укрывался тут на день-другой после крупных разборок в таверне, когда недовольные клиенты вызывали полицию.

Давным-давно здесь была карстовая пещера. Потом, забетонировав стены и потолок, ярус долгое время использовали как хранилище. Сейчас в опустевших контейнерах для грузовых перевозок, громоздящихся в шесть, а кое-где и в семь этажей, ютилась самая беднота, которой не хватало средств даже для дешевой капсулы на приличных уровнях.

К контейнерам поднимались строительные леса времен допринтерной сборки домов. Краска с труб давно слетела, крепления опасно проржавели, а мостки подозрительно трещали под ногами. Между рядами натянуты веревки с сохнувшим пестрым бельем. Через неровные прорези, похожие на зарешеченные окна, визгливо переругиваются на смеси чуть ли не десяти языков. Медленно вращающиеся большие лопасти в вентиляционной дыре над потолком с трудом втягивают дымы жестяных труб, торчащих из контейнеров на самом верху, и самодельных жаровен на бетонном полу яруса…

После короткого торга Виктор заплатил смотрящему за ключ с биркой. Выслушав наставление куда выбрасывать отходы и где справлять нужду, они поднялись на третий ряд. Их контейнер был крайним и стоял впритык к стене. У соседского контейнера, свесив ноги с мостков, сидел щуплый подросток с самокруткой, от которой поднимался сладковатый дымок. На новых соседей он не отреагировал и даже не подвинулся, когда они протиснулись мимо него к своей двери.

От прежних жильцов им достался толстый, почти на половину пола, матрас из рассыпающего от старости поролона, накрытого подозрительного вида кошмой. Матрас лежал на большом листе из стеклопластика, углы которого опирались на кирпичи. Треть контейнера прикрывала занавеска из выцветшей ткани, за ней имелось скособоченное кресло-кровать, явно с помоек верхних уровней, а вместо стола – большой картонный ящик. Люминофорная полоса на потолке еле освещала убежище.

Ольга заняла кресло, а Виктор и Зельдин сели на тут же просевший до пола матрас.

– Сойдет, – сказал Зельдин. – Можно перевести дыхание. Итак, сколько времени мы проведем в этих… э-э… фавелах и, главное, что будем делать дальше?

– Вы меня спрашиваете? – удивился Виктор.